Гносеология права на жизнь

виновного нарушения своими действиями прав и свобод граждан;

неоднократных или грубых нарушений закона или иных правовых актов либо при систематическом осуществлении общественным объединением деятельности, противоречащей его уставным целям».

Такое основание, как нарушение прав и свобод граждан, трудно применить к общественному объединению, если оно пропагандирует совершение актов самоубийства. Как правило, члены общественного объединения – совершеннолетние граждане, которые самостоятельно распоряжаются своим объемом прав и обязанностей. Самоубийство, ничьих иных прав, кроме лица, его совершающего, не нарушает. Поэтому и оснований для ликвидации такого объединения в законе не присутствует. Причем само создание общественного объединения, которое легально в своих учредительных и программных документах закрепит помощь в добровольном уходе из жизни, формально не запрещено с точки зрения действующего законодательства.

Установление уголовно-правовых средств защиты охраняемых общественных отношений применительно к суициду используется в различных странах.

В Российской Федерации Уголовный кодекс РФ содержит ст. 110 – «Доведение до самоубийства»: «Доведение лица до самоубийства или до покушения на самоубийство путем угроз, жестокого обращения или систематического унижения человеческого достоинства потерпевшего – наказывается ограничением свободы на срок до трех лет или лишением свободы на срок до пяти лет».

Однако уголовно наказуемыми будут только активные действия: угрозы, жестокое обращение или систематическое унижение человеческого достоинства потерпевшего. Это означает, что ненаказуемыми выступают иные действия (уговоры, посулы, подкуп, спор и т. д.), направленные на создание внутренней психической установки на акт суицида. Авторы Комментария к Уголовному кодексу РФ отмечают: «В ходе подготовки нового УК предпринималась попытка ввести ответственность не только за доведение до самоубийства, но и за склонение к нему. Однако законодатель предусмотрел ответственность только за доведение до самоубийства (ст. 110)…»[153]. Данные попытки, по-видимому, основывались на зарубежной практике. Так, Уголовный кодекс Голландии содержит ст. 294: «Лицо, которое умышленно подстрекает другое лицо совершить самоубийство, помогает самоубийству другого лица или обеспечивает для этого другого лица средства, чтобы совершить самоубийство, подлежит сроку тюремного заключения не более трех лет или штрафу четвертой категории, если самоубийство следует»[154]. Аналогичная статья есть и в Уголовном кодексе Франции: «Подстрекательство другого человека к самоубийству наказывается тремя годами тюремного заключения и штрафом в размере 300 000 франков, если подстрекательство повлекло самоубийство или попытку самоубийства» (ст. 223-13)[155]. Как представляется, российскому законодателю стоит вернуться к обсуждению возможности включения аналогичного состава в уголовное законодательство. Следует отметить, что возможные обвинения в нарушении прав человека при установлении уголовной ответственности за содействие акту суицида изначально необходимо отмести. Одним из основных доводов может послужить решение Европейского Суда по правам человека от 29 апреля 2002 г. по делу Претти против Соединенного Королевства[156]. Суть жалобы состояла в том, что заявительница, страдая неизлечимым заболеванием двигательных нейронов, выразила желание контролировать, каким образом она скончается, и определить срок собственной смерти. Дабы избежать возможной уголовной ответственности собственного супруга по закону «О самоубийствах» по просьбе заявительницы адвокат обратился к Директору публичных преследований о даче обязательства не подвергать супруга судебному преследованию, если тот окажет ей помощь в совершении самоубийства. Директор публичных преследований отказался дать такое обязательство. Это решение было подтверждено и судебными инстанциями. В своем решении Европейский Суд по правам человека указал: «Статья 2 Конвенции не касается вопросов, связанных с качеством жизни, а также с решениями, которые может принимать человек в отношении собственной жизни; содержание Статьи 2 Конвенции – если, конечно, не искажать ее текст – невозможно интерпретировать как предоставляющую людям право на смерть. Толкование этой Статьи не ведет и к формулированию права индивидуума на самоопределение в смысле предоставления человеку права предпочесть жизни смерть. И поэтому на основании Статьи 2 Конвенции невозможно сделать вывод о предоставлении права умереть как при помощи третьего лица, так и при содействии государственного органа». В решении Высокого Суда сделано еще несколько основополагающих выводов помимо приведенного:

– если закон допускает содействие самоубийству, это не будет нарушением ст. 2 Конвенции;

– если закон запрещает содействие самоубийству, это также не будет нарушением ст. 2 Конвенции;