Гностики, катары, масоны, или Запретная вера

В «библии» Маркиона любопытно значение, приданное писаниям Павла, — кроме них, там почти ничего и не присутствует. Это представляется странным, потому что за Павлом обычно признаются права духа-зиждителя ортодоксального христианства. Многие утверждали, что он дал значительно больше для развития христианской мысли, чем сам Христос. Но в творениях Павла явно чувствуется привкус гностицизма. В Послании Галатам (3:19) Павел говорит, что Закон «преподан чрез ангелов, рукою посредника». По мнению гностиков, это означало, что Закон Ветхого Завета был дан не прямо Богом, но через участие особых посредников, действовавших от имени Бога. Это давало почву для взглядов, подобных Маркионовым, согласно которым Бог Ветхого Завета представляет собой фигуру меньшего масштаба, в некотором отношении исполненную злой воли. И если большинство современных ученых полагают, что послание Ефесянам было написано не самим Павлом (они датируют его концом первого века нашей эры, когда прошло уже 30–40 лет с момента смерти Павла), то Маркион считает, что автором его был Павел. Маркион сделал его частью своего канона. В Послании Ефесянам мы читаем: «Потому что наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных» (Еф 6:12).

Тут присутствует эхо ключевой темы гностицизма: существования архонтов, невидимых правителей небесного царства, стоящих между Богом и нами. Согласно эзотерическому мировоззрению, широко распространенному в древности, существовали небесные «княжества» и «силы», которые посредничали между Единым Всевышним Богом и миром материи и видимостей, расположенным в нашем пространстве. Гностики и ортодоксальные христиане спорили в основном не о возможности существования этих сил, но о том, какими, добрыми или злыми, являлись они в своей основе.

В любом случае Павел среди гностиков считался самым влиятельным авторитетом. Валентин, величайший из всех учителей гностицизма, оказавший огромное влияние на эту традицию, вел свою духовную родословную от Павла. Валентин родился в Северном Египте где-то в конце первого века нашей эры. Он получил образование в Александрии, там был обращен в христианство. Эзотерические доктрины гностицизма ему преподавал человек по имени Феод, о котором в иных отношениях ничего более не известно, но, очевидно, он являлся учеником Павла. Так Валентин возводил свою духовную родословную прямо к фигуре Павла.

Как и Маркион, Валентин отправился в Рим и начал проповедовать там, достигнув значительного статуса в иерархии христианской церкви. Некоторые источники указывают, что его кандидатура была выставлена на выборах римского епископа (в те дни еще не существовало фигуры папы), и он проиграл лишь с небольшим отрывом. Тем не менее, он продолжал учительствовать — в Риме и на Кипре. Опровергая сложившееся мнение, что гностики стремятся уйти от повседневной реальности, он очень активно проявил себя в работе общины. Умер он где-то около 160 года. Даже враги Валентина признавали его интеллектуальный блеск и литературный гений. Вот один из его гимнов, озаглавленный «Летний урожай»:

В духе я вижу, что все откуда-то свешивается,

Я знаю в духе, что все рождены,

Плоть свешивается из души,

Душа льнет к воздуху,

Воздух свешивается к нам из верхних небесных слоев, Зерновые стремятся выбраться из глубин,

Ребенок рвется наружу из лона.

Наряду с яркими, красивыми образами гимн демонстрирует одну из ключевых черт мышления Валентина и вообще всей гностической системы. Отсылки к «душе», «плоти» и «воздуху» могут озадачить читателя, но для того, кто понимает символический язык гностицизма, их значение будет понятно. Валентин говорит о трех уровнях бытия: о «воздухе» — царстве духа; о «душе», или психэ, промежуточном уровне, опирающемся на дух, и, наконец, о «плоти», физической форме, проистекающей из души. Над духом находятся «верхние небесные слои», обиталище самого Бога.

Подобная картина воспроизводится бессчетное число раз в традиции западного эзотерического мышления — не только в гностицизме, но и в других формах эзотерического христианства и в еврейской каббале. Несмотря на различные вариации, которые можно наблюдать в ходе изучения этих систем, символический язык демонстрирует явное постоянство на протяжении очень длительного периода времени. Фактически именно благодаря этому постоянству символической образности удается понять, что говорят гностики и на какие эмпирические реальности они указывают.