Гностикос

Как в случае 1), так и в случае 2) объективность оказывается субъективной. Чтобы быть ей такой, как она есть, скорость времени должна точно совпадать со скоростью нашего мышления. Иначе говоря, чтобы объективность была объективной, время во Вселенной должно двигаться не только в одном направлении с нашим восприятием, но и в одинаковой скорости.

Гладкость нашего мышления выражается в том, что поток самосознания является связанным переходным множеством. Наше бытие заключается в непрерывном движении от дхармы к дхарме. Настоящее – это та дхарма, которая переживается нами. Будущее – это те дхармы, в которые нам предстоит попасть. В этом смысле наше прошлое – это всегда конечный отрезок потока самосознания, для которого настоящее является последней дхармой. Движение заключается в приращении к потоку новых дхарм в постоянной скорости. Тогда наша память – это световой конус прошлого. Этот конус тоже непрерывно пополняется. Ведь если бы мы не запоминали тут же, что с нами происходит, то оказывались бы постоянно в ситуации, когда мы не понимаем, где мы находимся и как сюда попали.

Именно поэтому душа воспринимается нами как нечто законченное, совершенное. Но этот начальный отрезок непрерывно удлиняется, получая новые «приращения души» в виде новых дхарм. Душа – это временной процесс. Души как чего-то законченного попросту нет. Душа ребенка составляет часть души того человека, в которого этот ребенок вырос, и т.д. до дхармы, которая оказывается физической смертью, возможно, совершенно случайной и уж точно никак не принципиально последней. Эта последняя дхарма должна обладать каким-то особенным смыслом. Но никто еще не умер от того, что пришел к логическому завершению всей своей жизни. Нужно еще очень постараться, чтобы умереть. Совершить физическое самоубийство или погрузиться в медитацию, которая успешно закончится тем, ради чего собственно и нужна, – нирваной.

 Об этой последней дхарме следует говорить отдельно, поскольку именно с нее кончается известное нам бытие и начинаются спекуляции о потустороннем мире. Но сейчас нас интересует то, что говорить о душе в строгом смысле можно с тем же успехом как и о последнем числе бесконечности. Бессмертная душа – это совершенный вздор уже потому, что души как таковой нет. Именно об этом говорил Гаутама. Его собственное учении не следует путать с буддизмом, как не следует путать Иисуса с христианами (по выражению Ницше: «Был один-единственный христианин, и того распяли»). У Гаутамы нет никакой реинкарнации, поскольку нет никакой души. Есть непрерывно прирастающая совокупность дхарм, которые идентифицируют себя как личность во времени. Именно это позволяет человеку говорить: «Я».

 Но наша память может сохранить новую дхарму лишь после того, как она была пережита нами как настоящее и стала прошлым для той дхармы, которая переживается нами сейчас как настоящая. Это значит, что наша память П всегда имеет на одну дхарму меньше, чем есть в потоке самосознания и отстает от него на один квант времени:

 П = D + dt + D + dt +…+ D ) dt + D +…

Это можно выразить иначе, сказав, что поток самосознания состоит из памяти и еще одной дхармы:

 ПС = П + D

Но наша память хранит только дхармы и не хранит время. Однако дхармы в ней упорядочены. Мы не помним, сколько времени прошло от одного события до другого, но помним, что одно предшествовало другому. Таким образом память накапливается как упорядоченное множество разных дхарм. Вероятно, наш мозг архивирует долговременную память в целях экономии, так что мы перестаем помнить порядок отдаленных событий, но наша текущая память этот порядок сохраняет. Обычно мы точно помним, что за чем следовало в течении последних минут (есть версия, что такая короткая память составляет 8 минут). Фрагмент такой памяти должен иметь вид последовательности (как непрерывный рост конуса прошлого):

 …) X ) Y ) Z )…