«Гнуснейшие из гнусных». Записки адъютанта генерала Андерса

Когда название было установлено, Андерс сразу же начал саботировать все изданные ранее организационные приказы и сохранял существующее положение, создавая тем самым невероятный хаос. В результате фактически продолжали существовать 3-я дивизия генерала Копаньского в полном составе, 5-я дивизия генерала Богуша, 6-я дивизия генерала Токаржевского, укомплектованная лишь на 50 процентов, 7-я запасная дивизия полковника Окулицкого с 30 процентами личного состава и корпусные части. Такое положение продолжалось почти до самой смерти Сикорского.

После долгой тяжбы с Андерсом по поводу организации армии первой жертвой закулисных интриг пал Пашкевич, которого Сикорский назначил командиром 5-й дивизии.

5-я дивизия была одной из лучших с точки зрения укомплектованности и выучки. Она формировалась первой, еще в Ташкенте, и не претерпевала крупных реорганизаций, кроме перемены командиров. Ее первым командиром был генерал Борута-Спехович, которого Андерс сплавил на Средний Восток. Боруту сменил Раковский, а теперь, после переброски дивизии на Ближний Восток, ее командиром, согласно приказу Верховного Главнокомандующего, должен был стать Пашкевич. Но Андерса это не устраивало. Он решил помешать такому назначению. Пашкевича он не любил за его лояльное отношение к Сикорскому и опасался, что на этой почве будет иметь с ним много хлопот. А поскольку Пашкевич к тому же командовал бы лучшим боевым соединением, мой шеф боялся, что это может стать для него даже небезопасным и сорвать его планы на будущее. На 3-ю дивизию Копаньского он рассчитывать не мог, так как Копаньский ни в каких интригах участия не принимал, а кроме того, всегда поддерживал Сикорского. Что касается 6-й дивизии, которой командовал Токаржевский, то Андерс никогда не знал, чего можно от нее ожидать. Эта дивизия была насквозь санационной и полностью зависела от настроения и капризов своего командира.

Таким образом, Андерс был в высшей степени заинтересован, чтобы по крайней мере единственная во всех отношениях полноценная дивизия была доверена преданному ему человеку.

И он старался, где и как только мог, отвести кандидатуру Пашкевича. Однако испытывал большие трудности, так как до поры до времени не хотел вновь обострять отношения с Сикорским, тем более что лишь недавно еле выкарабкался из затруднительного положения. Тем не менее он все же решил 5-ю дивизию передать Богушу, своему, как он полагал, приятелю и сообщнику по многим нечистым комбинациям, во всяком случае явному в то время недругу Кота.

Поскольку прямая атака не удалась, оставалось лишь повести дело так, чтобы Пашкевич сам отказался от командования 5-й дивизией. Для начала Андерс стал прилагать усилия к тому, чтобы очернить Пашкевича, подорвать его авторитет, создать о нем плохое мнение. Когда почва была подготовлена, он пригласил Пашкевича к себе и стал доказывать, что ему не следует принимать командование 5-й дивизией, ибо его-де не примет офицерский корпус. Тем более, что этот офицерский корпус, сформированный в Советском Союзе, придерживается своеобразного образа мышления, незнакомого Пашкевичу, а это создаст ему дополнительные непреодолимые трудности и т. д. и т. п. Наконец он порекомендовал Пашкевичу добровольно отказаться от 5-й дивизии, а взамен предложил ему командование танковой бригадой, которая должна была формироваться. Пашкевич, не разбиравшийся еще тогда в обстановке и ничего не знавший о комбинациях Андерса, не усмотрел в действиях шефа никакого коварства. Поэтому уступил нажиму и отказался от 5-й дивизии, согласившись принять командование танковой бригадой. В своей последующей деятельности на этом посту он добросовестно старался сформировать монолитное соединение из разношерстных частей, на базе которых бригада создавалась.

Казалось, теперь все уже определено: командующим армией стал Андерс, его заместителем — Зайонц, начальником штаба армии — Раковский, командирами дивизий — Богуш (5-я), Токаржевский (6-я), Окулицкий (7-я запасная), Копаньский (3-я), командиром танковой бригады — Пашкевич. Главные должности были укомплектованы; как будто должен был наконец наступить период успокоения и развертывания нормальной работы. Но как раз именно теперь и началось совсем другое.

Желая приблизить Кота к армии, показать ему ее подлинное лицо и на этом фоне роль молодежи (в Советском Союзе он ни разу не посетил военных лагерей), я на Новый год устроил в своем полку вечер, на котором присутствовало свыше двухсот человек. Было много молодежи, именно той, наиболее подвижной и деятельной, которая принимала в жизни армии активнейшее участие. Молодежи, которая составляла ядро армии. Конечно, в полном составе явился генералитет, а также некоторое число штабных офицеров — ведь на приеме должны были присутствовать министры Кот и Махломме (наш посол в Багдаде).