«Гнуснейшие из гнусных». Записки адъютанта генерала Андерса

В Англию вместе с отступавшими через Дюнкерк английскими войсками попало около двух тыс. наших офицеров и около четырех тыс. солдат. Офицеры были главным образом из штаба и министерства по военным делам, а также из числа тех, которые по приказу Кукеля бросили свои части, чтобы спасти свою жизнь.

Я не собираюсь заниматься описанием нашей неповоротливости, не хочу подробно рассказывать даже о преступлениях, совершенных в это время, но некоторые факты тем не менее вынужден привести.

Подхалянская бригада, действительно отважно сражавшаяся в Нарвике (она оставила там в могилах больше ста пятидесяти своих солдат), вдруг, уже после падения Франции, была направлена в Бретань. Ее командир, генерал Богуш, который обязан был точно знать обстановку, не запротестовал против такого преступного приказа, и в результате вся бригада, в которой насчитывалось четыре с половиной тыс. человек, почти до последнего человека была уничтожена, а ее остатки попали в плен к немцам. Все это было следствием неспособности командования. Командир, боясь последствий за изъяны своего командования, а вернее, за его полное отсутствие, встал на путь издания приказов задним числом. В результате его приказы оказывались очень удачными, а разгром бригады вытекал из общей обстановки, превосходства противника и т. д. Таким же манипуляциям подверглись донесения об обстановке и иные документы.

Когда Богуш вместе с несколькими десятками оставшихся в живых подчиненных высадился после этого в Англии, его ожидала неприятность: против него было возбуждено судебное дело за махинации с приказами и рапортами.

Однако до суда дело не дошло…

Вот с каким багажом наше правительство и штаб оказались 20 июня 1940 года на английской земле, чтобы «продолжать борьбу за Польшу».

Положение правительства было не очень-то прочным, и этот факт умело использовали санационные элементы, усиленно стремясь устранить Сикорского и в результате добиться перемен в руководстве.

Едва ступив на английскую землю и должным образом разместившись там, представители санации начали плести новые интриги.

Прежде всего усилились нападки на тех, кто лояльнее других относился к Сикорскому. Первая мощная атака обрушилась на генералов Модельского и Пашкевича. Особенно сильные удары пришлось выдержать Пашкевичу в связи с вопросом о посылке курьеров в Польшу. Однажды Пашкевич отказался дать согласие на выезд курьера, некоего Микициньского, сильно подозревавшегося в сотрудничестве с немцами. Тем не менее его все же решили послать, поскольку он взялся привезти из Польши жену Соснковского. Профессор Кот, в то время желавший понравиться Соснковскому, оформил выезд Микициньского, который, получив личные инструкции от Соснковского и Кота для организаций в Польше, а также шифры и деньги, не мешкая выехал из Парижа (это было еще в апреле 1940 года). Проведенное позже (не нашими властями, а английскими) расследование установило, что Микициньский полученные инструкции и шифры передал соответствующим органам, как польским, так и немецким, за что, собственно, и получил согласие на вывоз пани Соснковской. В результате того что немцы располагали теперь соответствующей информацией, в Польше участились серьезные провалы. Английская разведка установила, что это было предательство. Микициньского заманили в Турцию, где устроили в его честь обильный ужин. Затем «виновника торжества» в совершенно пьяном виде посадили в самолет и — вывезли с территории нейтральной Турции в Польшу, где он был расстрелян.

В целом скандалы и компрометация высокопоставленных лиц достигли невероятных размеров, что от соотечественников, однако, по вполне понятным причинам скрывалось самым тщательным образом. В это же время, в июле 1940 года, Пашкевич — как он мне рассказывал позже, когда я прибыл в Лондон в мае 1942 года, — имел довольно резкий разговор с верховным главнокомандующим по поводу посылки курьеров в Польшу и существующих там отношений. Пашкевич требовал снятия с постов командиров соединений подпольной армии в Польше генерала Токаржевского, полковника Клеменса Рудницкого и полковника Пелчинского. Сикорский утверждал, что он пока не в состоянии этого обещать и в принципе запрещает делать перестановки такого рода. Позже, правда, от генерала Токаржевского и полковника Рудницкого все же удалось избавиться, выслав их во Львов, где они тотчас были арестованы [35].

Вообще, таким образом довольно часто избавлялись от неугодных людей. Это была процедура, широко применявшаяся в условиях этой взаимной грызни и взаимного поедания друг друга.