Гоблин

– Ха-ха! Все равно ты его не догонишь, русский, этот «Сайпан» – быстрая посудина. – Зенон с силой размочалил в железной пепельнице недокуренную сигарету. – Небольшой, быстрый, зеленый корпус, труба скошена.

Вот трахома, как говорит Кастет! Да он же повстречался мне по пути сюда! Именно это я и называю невезухой! Знать бы раньше… Мне хватило бы пяти минут хода на полной скорости, чтобы догнать чертов «Сайпан» и решить все проблемы еще пару часов назад. Даже швартоваться не стал бы к борту такой мелочи, катер все равно понесло бы по течению Ишкеля, можно и позже подхватить. Прыжок на палубу, пара хороших пинков: «Здрасьте, я Гоблин…» – ну, вы знаете.

Это было настоящее распутье судьбы, от которого шли две дороги: короткая и длинная. Я поступил логично, но пошел по длинной. И винить-то некого!

– Мне нужен еще один платок, – попросил гангстер, кивнув на выдвижной ящик стола.

– Бери, – кивнул я. Там ничего нет, кроме смятой белой тряпки. Он его уже открывал, рассчитывая успеть вытащить револьвер. Не успел.

Зенон с легким скрипом выдвинул рассохшийся ящик, вытащил белоснежный платок, которому предстояло стать красным, а затем почему-то взял его еще и левой рукой.

И тут мне под ложечку кольнуло, словно иголкой пырнули.

Чуйка сработала!

Бросив револьвер на пол, я обеими руками схватил его за запястья, стараясь не дать Зенону развести руки и высвободить чеку ручной гранаты, скрывавшейся под куском хлопчатобумажной ткани. Платок свалился набок, явив мне внешне безобидный шарик с выпуклыми ребрами жесткости – австрийскую ручную гранату «Arges»! Корпус пластиковый, начинена стальными шариками, очень неприятная вещь!

Напрягая все силы, мы начали этот дикий армрестлинг, настоящую борьбу за жизнь. Сила у него в руках оказалась звериная, к тому же противник работал спиной, разводить руки в стороны ему было легче, чем мне удерживать их на месте вытянутыми руками. Да и сидел Зенон удобней. Я с силой сжимал пальцы, стараясь продавить сухожилия, он же попытался боднуть меня головой, но не доставал.

Все, не могу! Зенон дернул плечами.

Щелк!

Освобожденная граната упала на стол, и он тут же зарядил мощный хук левой рукой. Я не стал уклоняться, сразу уходя в длинный задний кувырок. Перевернулся и, забыв об оставленном возле двери пулемете, на четвереньках, быстро, как в комедийном фильме, перебирая конечностями, вылетел в зал. Еще один кувырок, и я оказался за стойкой бара, прикрыв голову руками и вжавшись в пол.

Ба-бах! Тугой взрыв ручной гранаты резко качнул деревянную стену внутрь бара, но бамбук, из которого была сделана основа, выдержал. Внутрь полетели ошметки краски, щепа, надо мной промчался вихрь стеклянных осколков, в ушах тоненько зазвенело. Дверной проем мгновенно заволокло серым дымом, С потолка сыпалась крошка, над головой поплыл тонкий полог сизого дыма пополам с пылью. На какое-то время воцарилась такая тишина, что, казалось, слышно было, как оседает поднятая взрывом пыль.

– Твою мать, бой в Крыму… – прошептал я, поднимая голову.

Медленно поднялся, отряхнулся, проверил ушибленное колено. Вот что значит работать в городе без наколенников. Но я не мог появиться здесь в спецназовском облачении: перебор. Рация цела? Фу-ух, вроде не разбил. Прислушался. С улицы раздались крики и какие-то хлопки, похожие на выстрелы. И опять тишина.

– Гранаты любишь, дядя? – буркнул я, боязливо заглядывая из-за угла в кабинет.

В кабинете неприятно пахло кислотой. Дыма было уже немного, он собрался под потолком, а легкий сквознячок медленно выносил его наружу. Зенон Пуцак лежал на полу боком, отброшенный с кресла взрывной волной. Лицо у гангстера просто отсутствовало, осколки срезали мясо до костей черепа. Жертва нападения неизвестных к опознанию была непригодна – ни рожи, ни отпечатков пальцев.

Вот так он решил уйти, заранее поняв, что в живых я его не оставлю… Еще и меня хотел прихватить. Достойно, уважаю.

Я еще раз осмотрел ящики стола. В левом нашел еще две гранаты «Arges» и пригоршню патронов. Забираем, не считая. С револьвером ничего не произошло, так что награда нашла героя. Сунул его под футболку, понимая, что такое оружие на улице светить нельзя. А вот мой верный друг и товарищ немецкий пулемет пострадал: один из осколков воткнулся в кекс магазина, разворотив жестяной корпус. Теперь из MG-42 можно стрелять только одиночными Ладно, пес с ним, там всего-то патрона три оставалось.

Первый противник, лежавший возле входной двери, в беспамятстве еще корчился, схватившись за живот, и что-то хрипел через кровавую пену, скаля прокуренные зубы. Одна пуля ушла на контроль. Наклонившись над вторым, я расстегнул его брючный ремень и стянул ножны для боуи, висевшие на левой стороне пояса: пригодятся.

Минус три. Пора уходить. Если сейчас в таверну вломятся еще желающие подраться, то автоматического оружия у меня не будет, придется, как настоящему ковбойцу, работать пистолетом и револьвером. Нет, не получится, из такого чудовищного револьвера лучше стрелять с двух рук, с ним на медведя ходить можно.

Что там, на дворе?