Гоблинские сказки (СИ)

Грандиевский, превозмогая ломоту в суставах, поднялся с дивана и побрёл к стене, на которой висели ещё несколько фотографий. И вот в безжалостном свете фонаря он увидел везде себя: он с рыжеволосой колли на каком-то ухоженном зелёном газоне. Он, совсем молодой, с группой таких же молодых ребят — все в квадратных чёрных шапочках с кистями и шёлковых чёрных мантиях.

— Г-ский университет, 1985 г. — прочитал Маус, нагнувшись пониже.

Потом он с этой же группой на поле для гольфа, потом ещё несколько фотографий, на которых неизменно фигурировал он, а иногда и вместе с той красоткой, на которой непонятно когда успел жениться.

Раз начав двигаться, Маус дальше уже гораздо легче преодолел свое болезненное состояние. Он поплёлся на выход из комнаты, освещая себе путь фонарём, и забрёл на кухню. Уже не удивляясь царящему там хаосу, Грандиевский полез в большой холодильник, надеясь найти там минералку. Холодильник был пуст и удручающе тёмен — лишь на нижней полке тоскливо протухала полупустая коробка с китайской лапшой.

Предчувствуя дурное, Грандиевский направился к раковине, отыскал в груде грязной посуды кружку и отвернул вентиль. Ни горячей, ни холодной воды не было.

Постанывая от жажды и ломоты во всём теле, несчастный Грандиевский поплёлся искать выход на улицу. Он растворил незапертую дверь и вывалился в ночную прохладу.

Некоторое время он ошеломлённо созерцал незнакомую улицу, сплошь состоящую из одно-двухэтажных домиков и обширных лужаек перед ними. Ночные фонари освещали пустынную дорогу, а сверху яростно скалилась гепатитно-жёлтая луна.

Некоторое время Маус оторопело созерцал панораму, но тут жестокая икота напомнила ему о том, что необходимо отыскать воду.

— Люди… — хриплым голосом позвал он и шаткой походкой выбрался на середину дороги. Никто ему не отвечал, и Маус принялся кружиться на разделительной линии, пытаясь понять, что с ним произошло, куда его занесло и как быть дальше.

Издалека начал быстро нарастать мотоциклетный рёв, и многочисленные нестройные голоса разорвали тишину ночи. Не успел Маус убраться с дороги, как из тьмы вырвались рычащие дьяволы и принялись нарезать вокруг него круги. Ему кричали что-то оскорбительное, чем-то кидали.

— Ребята, погодите… — пытался объясниться Маус.

Но мотоциклисты, прокричав напоследок что-то совсем уже гнусное и запустив ему в голову чем-то нетяжёлым, с рёвом и треском умчались прочь.

Маус, закружившись, упал на асфальт, и ему попалась в руки та самая пластиковая бутылка, которой его напоследок огрели по голове. Трясущимися руками он отвинтил пробку и с огромным облегчением залил пожар в горле тёплой кока-колой.

Напившись, Грандиевский слегка протрезвел и, сидя посреди дороги, снова попытался вспомнить, что же с ним произошло.

— Ах, сукины сыны! — взревел чей-то голос, и Мауса огрела по уху ещё одна пластиковая бутылка, пущенная с немалой силой от одного из домов.

— Спасибо, мэм, — неожиданно для себя забормотал он, ловя драгоценный сосуд.

— Совсем распоясались, хамы! — орала невидимая мэм.

— Да, мэм. — не раздумывая, согласился Маус.

— А ты, сучий потрох, куда смотришь?! — совсем взбеленилась дама.

— Я?! — изумился Маус.

— Да, ты! Это твоя, между прочим, работа — следить за порядком в городе!

Маус потрясённо заткнулся, соображая, как это он мог попасть в такую передрягу.

— Наверно, вы что-то путаете? — неуверенно отозвался он.

От тёмного дома со скрипом выкатила инвалидная коляска, в которой сидела старая негритянка. Она со свирепым видом крутила колёса своего экипажа и направлялась прямо к Грандиевскому, застывшему посреди дороги.

— Это я-то путаю?! — рявкнула старая мэм и треснула Маусу по голове длинным зонтиком. — Совсем допился, Грандиевский! Мало тебе электричество отключили, и воду тебе тоже отключили — так ты даже забыл, задница, кем работаешь?!

— Я здесь работаю?! — изумился он. — И кем же я здесь работаю?

— Совсем свихнулся, Грандиевский. — донёсся с другой стороны улицы голос и под свет фонаря вышел старый негр в комбинезоне.

Вокруг начала собираться толпа — от домов шли люди и все упрекали его в плохой работе, в пьянстве и забывчивости. Маус дико озирался, не видя вокруг себя ни одного белого лица.

— Откуда вы меня знаете? — пролепетал он.

— Да мы уж десять лет знаем тебя, бездельник! — сварливо отозвалась старуха в инвалидном кресле. — Да не будь я Роза Склероза, если это не так!

Все нестройно загудели, подтверждая, что это истинно так.

— Постойте, но ведь я был в кинотеатре! — вспомнил вдруг Маус.

— Ну и чего? — отозвался старый негр.

— А теперь я тут оказался! — жалобно проблеял Маус, не надеясь на понимание.

— Ну факт! — подтвердила Роза Склероза.

— Так я не могу у вас тут десять лет работать! — прозрел он. — И вообще, это кто-то другой тут у вас должен быть!

— Ну как не так! — подбоченилась Роза. — Ты на первый ряд сел? Сел. Розовый билет получил? Получил. Так теперь, поганец, ты у нас главный герой будешь!