Гоблины дальнего космоса

  Жадно хватая ртом душный воздух, мое 'серое' сиятельство очнулось в тесноте пилотской кабинки. Пикантно, пожалуй, лететь в корабле имени самого себя, графа Серого. Единственное о чем жалею, что не вытянул жребий космокрейсера. Но несколько месяцев назад и в межзвездный транспорт, названный в мою честь, не поверил бы. А вот Келум, придумавший жеребьевку, пытать удачу не стал. Сказал, ему еще успеется. И сегодня, в очередной раз испытав экстаз управления фемтокомпозитной тушей космического транспорта, когда свобода безграничного космоса и тоннаж корабля гремуче смешиваются в сознании, я более чем когда-либо верил нашему императору. Да, еще успеется. И, уж конечно, рангу императора Империи гоблинов будет соответствовать не меньше, чем линкор.

  Механизмы как раз успели откачать жидкость, высушить меня и кабину. А отключить дыхательную маску и отлепить от головы присоски водонепроницаемой электроники не занимает много времени. Нам не пришлось монтировать жидкостные противоперегрузочные каморки на корабли, они там уже были в нужном количестве. У 'мохнатцев' - потому, что те не доверяют автономным компьютерам управление кораблем. У людей из-за давнего, взращенного попсовыми фильмами и книгами страха перед восстанием машин. А так им казалось, если где-то обнаружат в автономной электронике опасный сбой, то для возвращения на корабли пилотов не нужно даже ничего менять. Не учли лишь страх перед гибелью у тех, кому они могли бы доверить управление межзвездной армадой. Впрочем, когда проектировались первые космокорабли с запасными коморками, такой паники смерть еще не вызывала. А транспортами и сейчас зачастую управляют пилоты.

  Сухой щелчок автоматической дверцы - в руку будто сам прыгает чехол с ригвелом. И вот я, пока еще нетвердо держась на ногах, вразвалку, но в то же время с официальным, подобающим высокому имперскому статусу выражением небритой, украшенной шрамами морды, прошествовал в общую рубку. Можно было, конечно, всем оставаться в одиночных пилотских кабинах. Но 'общая' предоставляет больше возможностей для 'цивилизованных' переговоров с планетой.

  - Я ничего не пропустил? - интересуется мое сиятельство, входя.

  Там уже пытается наладить контакт с землей Келум. Жесткие борода и усы, взлохмаченные рукой, беспорядочно топорщатся, выдавая крайнюю степень нетерпения их императорского величества.

  - Пока нет, - Келум приветственно взмахивает рукой и снова устремляет взгляд на экран.

  Рядом степенно кивнул воплощенная невозмутимость - граф Плывун. Перехватывающая по окружности головы длинные светлые волосы черная повязка, изначально надетая в траур по старшему брату, прикипела к младшему, похоже, навечно.

  Наконец, через череду помех прорывается сигнал и на экране возникает краснорожий мужик, с носом, будто расплющенным много лет назад кувалдой и сросшимся без присмотра врачей. Коричневый рабочий комбинезон едва вмещает дебелое тело. То, что дядя не исправил себе нос у хирургов, едва ли говорит о безденежье - простые операции у нас дешевы. Скорее всего, хочет показать, что не такой 'белый и пушистый' как большинство. Совсем как я, когда не долечивал свой изломанный нос. И мое сиятельство немедленно проникается братской симпатией к человеку на мониторе.

  В эти мгновения мы, должно быть, появляемся на экране и где-то там, у него. Серые безрукавки и ригвелы вместо привычной униформы пилотов транспорта или мертвенной пустоты экрана при общении с компом космокрейсера. Дядька сбит с толку:

  - Э... гхм... - видать глотает подготовленную фразу. - Ребята, а вы кто такие? - Других людей, кроме республиканцев, он в космосе не знает.

  Келум солидно молчит, а Плывун начинает переговоры:

  - Граф Первого аэрокосмического флота Империи гоблинов Плывун, - затем он столь же скромно представляет нас, величественно простирая руку, - граф Бронетанковых сил Империи гоблинов Серый, ну и конечно же, его императорское величество Келум. - Сначала упомянув графов, Плывун как бы исподволь задал основу для восприятия титула императора всерьез.

  У мужика буквально отвисла челюсть. Его глаза галопом прыгают по нашим лицам и задерживаются на ригвелах, а затем в замешательстве обегают центральную рубку, стандартные панели управления и экраны космотранспорта. Если корабль не подвергался перегрузкам, в мирное время как раз в таких рубках на транспортах сидел пилот, присматривая за решениями компьютера. А на военных кораблях так и вовсе всегда пустовало, лишь на линкоре мог быть командующий флотом или его заместитель.