Гоблины. Пиррова победа

Щелкнул замок, и приятели оказались в кромешной темноте.

— А через сколько мы отправляемся?

— Минут через десять.

— Скорее бы. А то чувствую себя все равно как в ШИЗО: без окон и под замком.

— Сплюнь.

— Не, не буду. По такой темени могу случайно в тебя попасть. Слышь, Зеча? А наш проводник — суровый товарищ.

— Абнакнавенный.

— Чур, моя верхняя будет. Не возражаешь?

— Мне все равно.

— Э-эх, хорошо еще, что заранее догадались жратвой затариться. А то бы сутки голодными ехали… Жалко только, что пирожки заканчиваются — всего два осталось. Хочешь, поделюсь?

— Да задрал ты меня своими пирожками!

— А чего ты тут разэтосамился-то? Не хочешь — как хочешь. Чего вопить-то?

Бугай на ощупь нашарил в сумке пакет молока, острыми зубами отгрыз уголок «тетра-пака» и принялся с аппетитом поглощать пирожки, запивая их молоком. Он вообще был из породы любителей пожрать от пуза. В любой обстановке и при любом удобном случае.

А пока нет войны, каждый случай — удобный…

Санкт-Петербург,

18 сентября 2009 года,

пятница, 14:22 мск

Вняв увещеваниям Жмыха, накануне вечером Андрей вместе со своим нехитрым скарбом переехал на пустующую полковничью дачу. Скарб без проблем уместился в две дорожные сумки, к которым приплюсовалась магнитола и коробка с дисками.

Отмирающая деревенька Клишино представляла собой два десятка домов, расположенных по обе стороны раздолбанной грунтовки, начинающейся от трассы М11 (Е20) «Нарва» и уходящей… Да шут ее знает, куда она вела, эта дорога, по которой раз в час, не задерживаясь, промахивали случайные, возможно даже что и заплутавшие, машины! Некогда добротный, а ныне требующий если не капитального, то основательного ремонта дом Павла Андреевича стоял последним в линейке таких же доходяжных творений деревянного зодчества. Сразу за домом начинался лес — глухой и непролазный. Словом, такое жилище могло бы стать идеальным местом для аскета-философа или писателя-надомника. Но увы! Мешечко являл собой животное не только социальное, но и служивое. А потому возникшая отныне перспектива ежедневневного совершения авто-марш-бросков до города и обратно, мягко говоря, напрягала. Вот только иных вариантов на его жизненном горизонте пока не маячило. Впрочем, кто как не он сам оказался тому виной?

Ольгин телефонный звонок застал Андрея на узкой деревянной лежанке в тот момент, когда он мучительно размышлял над концептуальным вопросом «вставать или еще часок погодить?». После разговора с Прилепиной ответ нарисовался сам собой. Наскоро собравшись, встревоженный Мешечко подорвался в город и, не заезжая в контору, сразу поехал к «опушникам»[17]. Там он в течение часа, матерно горячась и горячечно матерясь, обосновал-таки необходимость оформления внеплановой срочной заявки на наружное наблюдение. «Срочно», по местным меркам, означало «в течение трех дней», но в сложившейся ситуации — и то хлеб.

Решив вопрос с «опушниками», Андрей махнул на Московский вокзал к «транспортному оперу» Лисицыну. Обратно повезло — застал на месте и тверёзого. Так что совместными усилиями они связались с милицейской бригадой сопровождения поезда «Мурманск-Санкт-Петербург», и старший наряда клятвенно пообещал «приглядывать за девочками». Только теперь немного успокоившись, Мешечко впервые за день перекусил в вокзальной кафешке, после чего выдвинулся в госпиталь ГУВД: навестить Жмыха, а заодно «о делах наших скорбных покалякать»…

— …Так когда, говоришь, Ольга тебе позвонила?

— В половине восьмого, из поезда. Правда, обстоятельно переговорить не получилось, связь в движении отвратительная.

Павел Андреевич и Мешечко снова сидели в просторном холле — в тех же самых креслах и под всё так же бубнящим об инновациях и нанотехнологиях телевизором, словно бы и не минуло между их больничными посиделками трех суматошных, наполненных нескончаемым потоком событий дней. А если еще добавить сюда подавленное состояние собеседников, на душе у которых по-прежнему было тревожно и пакостно, ощущение дежавю являлось практически стопроцентным.

— Все-таки зря она в местное УВД не обратилась, — неодобрительно покачал головой Жмых. — Глядишь, и взяли бы голубчиков. По горячим следам.

— Да никто бы никого не взял!

— Полагаешь?

— А то я не знаю наших доблестных коллег? Ночью они бы всяко суетиться не стали. А к утру, я так думаю, этих парней давно и след простыл. Не удивлюсь, если сейчас они уже где-нибудь на подступах к Питеру. Тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не накликать.

— Удалось что-то дополнительно подсобрать?

— Не особо. Правда, люди Игнатковича мне подтвердили, что оба действительно служили в спецназе. Причем умудрились поучаствовать как в первой, так и во второй чеченских кампаниях. В первую срочную оттянули, а вторую — уже по контракту.

— А заход через Литву?

— Связь Зечи с Литвиным, в принципе, подтверждается. Вот только характер взаимоотношений до конца не ясен.

— Это как?