Гоблины. Сизифов труд

— Мне сложно давать вам советы, потому что я не знаю вас, но не нужно связывать болезнь дочери с проклятием. Проклятия имеют обыкновение оборачиваться против тех, кто их посылает. Мне кажется, в вашем случае это скорее призыв к покаянию и необходимость задуматься над собственной жизнью. Спросите себя, в чем вы, ваш муж согрешили перед Богом? Если каким-то образом вы открыли свою душу дьяволу, то и безо всяких проклятий можно иметь множество проблем, справиться с которыми будет очень нелегко.

— Но, даже если мы с мужем в чем-то виноваты, почему должна страдать Лена? Она никому не причинила зла!

— Вы задаете очень сложный вопрос. Я мог бы долго рассказывать вам об ответственности детей за грехи родителей, но боюсь, что эти слова сейчас лишь запутают вас. В храм нужно ходить постоянно, а не захаживать сюда от случая к случая. Впрочем, хорошо уже то, что вы пошли не к колдуну, а в церковь, — улыбнулся он.

Катя хотела спросить у него, что же ей теперь делать, но побоялась показаться смешной. К тому же слова о Боге и дьяволе, о которых священник говорил так, словно они действительно существуют, определенно смущали Катерина. И, словно прочитав в ее глазах этот невысказанный вопрос, он легонько дотронулся до ее плеча и со словами: «Молитесь, Господь управит» — ушел.

Молиться Катя не умела. Сжимая в руках остроконечную свечу, она подошла к иконе, с которой на нее смотрел лик Христа. Она не знала, как и какими словами следует просить Бога, чтобы зло, нависшее над Леночкой, остановилось. Свеча перед иконой горела узким ровным пламенем. «Господи! Милостив буде мя грешной» — вдруг вспомнились Катерине слова из какого-то старого кинофильма, и неожиданно она почувствовала как сжимающий ее сердце обруч… слабеет.

О своем стихийном походе в церковь Катя никому не рассказала. Даже мужу, хотя тот, в отличие от нее, считал себя человеком убежденно православным. Но, рассказав Борису об этом, следовало бы тогда и признаться и в той страшной догадке, которая посетила Катерину после разговора со священником. А догадка эта зиждилась на оброненной батюшкой фразе об ответственности детей за грехи родителей.

Катерина доподлинно не знала, чем именно зарабатывает на жизнь ее муж: между ними на эту тему всегда существовало жесточайшее табу. Однако, будучи женщиной далеко не глупой, она отдавала себе отчет в том, что финансовое благополучие их семьи основано на мужних трудах, кои праведными отнюдь не были. А следовательно, и те бешеные, по ее меркам, деньги на двухнедельный курс лечения во франкфуртской клинике, которые Борис умудрился собрать за каких-то три недели, были…

«Нет! — Катерина решительно тряхнула головой. — Лучше даже не думать об этом». Но не думать об этом было невыносимо. Равно как и о том, что раньше, в своей прежней, еще до нее жизни, муж был на войне. И не на одной. И там он занимался тем, что убивал людей. Катерина знала об этом почти наверняка, хотя и эта тема в их семье относилась к разряду запретных.

С некоторых пор она всё чаще вспоминала постер, увиденный из окна маршрутки, на которой Катя с Леночкой возвращались из института онкологии, — портрет писателя Грина и огромные буквы: «Будьте добры друг к другу. От зла происходит зло». В иной день Катерина лишь снисходительно улыбнулась бы незатейливости создателей этой социальной рекламы, но только не теперь. Теперь, после встречи со священником, она почти не сомневалась, что эта реклама появилась перед ее глазами специально. Для того чтобы отныне постоянно напоминать ей о том, что грехи родителей ложатся на хрупкие, беззащитные плечи детей…

— Мама, а ты мне купишь шоколадное яйцо с феечкой? — в полудреме, не открывая глаз, пробормотала вдруг Леночка.

— Обязательно. Но сначала поспи еще немного. А потом мы с тобой, с Максимкой и папой сходим в кафе и съедим что-нибудь горяченькое. И там же поищем твоих «феечек».

— А где папа?

— Они с дядей Сережей пошли в бар. Скоро придут. Спи.

— Хорошо, — покорно согласилась дочь. — Спать я буду, а горяченькое нет.

— Леночка, ты же мне обещала! Чтобы поправиться, обязательно нужно хорошо кушать.

— А когда я поправлюсь?

Сердце в груди Катерины рухнуло куда-то вниз, а потом заколотилось с бешеной скоростью. Она перевела дыхание и постаралась, чтобы голос предательски не дрогнул:

— Скоро. Сейчас мы поедем в Германию, к одному очень хорошему доктору. Побудем там две недельки, подлечимся хорошенько и сразу поедем на море. Оно такое синее-синее и очень большое.

— А злые акулы там есть?

— Нет, там только дельфины, и они добрые. А еще там много ракушек и красивых камешков. Среди них попадаются волшебные — с маленькой дырочкой, которую проделала вода. Они называются «куриным Богом» и приносят удачу. Так вот мы с тобой обязательно найдем такой камень, и всё будет хорошо.

Убаюканная этой песней о море, Ленка снова заснула…