Гоблины. Сизифов труд

— Вы, конечно, можете делать из меня что хотите. Хоть пугало огородное. Решите лепить из меня двойника — хорошо, давайте будем лепить. Но я искренне не понимаю, зачем городить весь этот сыр-бор? — Женя повертел головой в поисках указки и в качестве таковой подмахнул из лежащей на пульте початой упаковки соленую хлебную палочку. — Вот адрес судьи. Принимаем клиента из квартиры, спускаемся. Маршрутку вплотную к подъезду, грузимся. Судья в салоне, прикрыт людьми со всех сторон. При такой диспозиции попасть в него в движении практически нереально. Разве что из гранатомета, но тогда придется гасить всех. Согласитесь, накладно? Теперь… — Крутов прочертил воображаемую линию маршрута. — Долетаем до горсуда, опять-таки до самых дверей. Выгружаемся прямо в подъезд. Всё, далее чужая епархия. Физзащита судебных приставов и прочая бла-бла. Соответственно, после слушаний действуем в обратном порядке. У меня всё. Доклад окончен.

Захрустев импровизированной указкой, Женя возвратился на свое место.

— А что, определенное рациональное зерно имеется, — оживился доселе молчавший в тряпочку Кульчицкий. — Как считаешь, Андрей Иванович?

— Вот и я говорю: Жека складно звонит, — поддержал замполича Шевченко.

Мешок, сверяясь с картой, мысленно прокрутил в голове маршрут и, после некоторых сомнений, дал-таки отмашку:

— Хорошо, согласен. Сценарий Крутова принимаем за основу.

— О це дило!

— Тем не менее всё равно параллельно будем держать в уме вариант с двойником. — Андрей спрыгнул с подоконника и подошел к столу Северовой. — Поэтому, Наташа, возьмешь из «девятки» деньги и ближе к вечеру смотайся в театральный магазин. Фотографию судьи не забудь. Купишь парик и прочую лабуду для перевоплощения… Ну а мы со Жмыхом займемся проработкой деталей. Народ, сразу предупреждаю! При необходимости будет назначен общий контрольный сбор в воскресенье, так что всем быть на связи. На этом — все свободны, все за работу.

Мешечко первым покинул оперскую, и, проводив его взглядом, Тарас протянул недовольно:

— Ну, елы-палы! Опять шашлычки накрылись!

— А я тебе, Тарасик, сколько раз говорил: между ртом и куском многое произойти может, — усмехнулся Крутов.

— Да заколебал ты уже, Жека, со своими философами! Жаль, что судья не лысый. А то бы я самолично взялся из тебя двойника побрить. А еще…

Но Тарас не успел докончить свою мысль о том, какую еще кару он заготовил бы своему коллеге, так как в следующую секунду кара свалилась на него самого. В лице Олега Семеновича.

— Шевченко! — сурово окликнул его замполич. — Какой сегодня день недели?

— Четверг, — вздрогнул от неожиданности вопроса Тарас.

— А мы с тобой о чем на прошлой неделе договаривались?

— О чем?

— Вот только не надо строить невинные глаза и пытаться включать дурака! — рассердился Кульчицкий. — Ты стихотворение для юбилея Управления кадров написал?

— А… Да… Оно у меня… В общем, здесь. В компьютере.

— Выводи на принтер и неси ко мне в кабинет, — распорядился замполич, выходя из оперской.

— Олег Семеныч! Буквально пять минут, ладно? Я просто уже не помню как файл называется! — крикнул ему вдогонку Тарас и, под ржание коллег, кинулся к клавиатуре. Выдавать экспромт.

«Кадры — мантры — чакры…»

* * *

Сразу после совещания Мешечко поехал в Следственное управление, надеясь застать там своего давнего знакомца, а по совместительству — регулярного поставщика работы и головняка для «гоблинов», старшего следователя Олега Викула. Андрей очень надеялся, что Викул, будучи в курсе новостей и сплетен, циркулирующих в околоследственных кругах, сгрузит ему недостающую часть информации. И тогда, возможно, не дающие ему покоя пазлы выстроятся по примеру льдинок из «Снежной королевы», и всё слово можно будет наконец прочесть целиком. Главное, чтобы этим словом не оказалась пресловутая «Вечность»…

…Однако не удалось. Выстроить. По приезде на место выяснилось, что именно сегодня в Следственное нагрянули проверяющие из столицы, а посему весь личный состав Управления был скопом введен в состояние, именуемое в народе как «в жопу раненный олень». Так что всё, что смог сделать для поджидающего на улице Андрея Викул, так это выскочить из здания, сославшись на внезапный приступ диареи. Вместо приветствия с ходу предупредив коллегу, что времени у него — лишь на «пару затяжек».

— Андрей, очень быстро! Я действительно капитально пригораю. У нас там сейчас такое творится!

— Какое?

— Представь себе пожар на фабрике по разведению песцов. Вот примерно в таком духе. Короче, что у тебя?

— Олег, ты в курсе, что в штате ваших прямых конкурентов, то бишь в Следственном комитете, имеется чернокожий сотрудник?

— Ну да, есть у там них опер-мулат, — подтвердил Викул. — Внебрачное дитя интернациональной дружбы. Как зовут, не знаю. Тем более что его всё больше по прозвищу кличут — Тимати.

— Имеешь что о нем сказать?

— Лично я с ним по работе не сталкивался, а люди… разное говорят.

— А что именно говорят?

— Общий вектор, скорее, негативный. Но ты же знаешь, я не любитель собирать слухи. Тем более когда они непосредственно не касаются моего ведомства.