Гоблины в России (СИ)

Мадмуазель Де Лярош встрепенулась, как-то неопределенно пожала крыльями и, почему-то слегка зарделась.

— Как же, подбросит она, — горестно ответил за нее Бугивуг. — Мадмуазель отвезет нас в Растюпинск и тут же обратно, в Междуземье, к жениху. Что я Мальчишу с Безяйчиком скажу?

— К какому такому жениху? — хором спросили братья.

А Телла промолчала, она все сразу поняла и выразительно посмотрела на Ваську-гусляра, мол, вот как порядочные мужчины поступают, эх ты, тюха провинциальная…. Васька поежился.

Тут в лазоревом весеннем небе Междуземья, в самом зените, появилась маленькая яркая точка и вопрос о том, кто жених мадмуазель Де Лярош, отпал сам по себе. Через минуту рядом с путешественниками приземлился непривычно смущенный Огнехвост с букетом кассиопейских фанфарелл в правой лапе. Цветы он держал головками вниз, так что сыплющиеся с искрящихся энергобутонов туго свернутые шаровые молнии описывали изящные параболы, и только потом устремлялись в небо, словно маленькие пузырьки. Воздух приобрел явственный вкус нарзана.

— Вот, — запинаясь, громыхнул дракон, протягивая букет авиатрисе. — С добрым утром, любимая.

Кулачок обиженной Теллы больно врезался в ребра гусляра, но тот, казалось, ничего не заметил.

— А как же вы с ней…. Ну…, в общем, мадмуазель Де Лярош, все-таки, самолет, а не драконица, или драконша, в общем, как… — нескромно поинтересовался братец Василий.

Авиатриса еще больше покраснела, даже Огнехвост, и тот, похоже, растерялся. Положение спас Василий-Старший-Дознатец, лично принимавший самое деятельное участие в процедуре возвращения мужества одному несчастному дракону.

— Эх, тезка, — сказал он гусляру. — Драконов корень, это знаешь, какая штука? Отведав его хоть разок, любая женщина на веки вечные превращается в драконшу, так что, ты за нашу мамзель не волнуйся. Кроме того, она уже почитай сутки в Храм-озере мокнет, а это, я тебе скажу, тоже способствует осуществлению желаний. У них еще и драконята выведутся, на реактивной тяге, так что — будь спок. О своей судьбе лучше подумай. Хочешь, я у тебя на свадьбе свидетелем буду?

Васька-гусляр молча замотал головой, словно у него внезапно схватило живот, и полез с салон самолета. Телла сверкнула очами в сторону бестактного хоббита, обняла на прощание шаманку и последовала за Васькой.

Иван пожал руку хоббиту Василию, гному Дробиле и орку Ватерпасу, легко закинул за плечи объемистый мешок с подарками и сувенирами, среди которых был знаменитый междуземский меч-щекотун, предназначенный для массового уничтожения сатириков-юмористов, и осторожно потрогал покрывшийся мелкими драконьими чешуйками борт воздушного судна. Покачал головой и поднялся по дюралевой лесенке в пассажирский салон.

Даниил подошел к Великому Орку, вышедшему проводить гостей, поклонился и сказал:

— Кажется, я понял, что надо делать.

— Серьезно? — смеясь во весь парадный рот, спросил Урукхай. — Наверное, тебе просто кажется, что ты все понял, но это неважно. Главное, что ты будешь что-то делать. И будешь стараться делать это хорошо. А это — самое важное. Ну, до встречи, коллега!

— До встречи, — сказал Даниил-умелец. — Пошли что ли, гастарбайтер ты наш нежданный — негаданный.

После чего забросил в люк взвизгнувшего Сенечку-Горлума и вошел сам.

Дверь за путешественниками закрылась, Мадмуазель Раймонда Де Лярош, будущая мадам Огнехвост, развернулась и, провожаемая стайкой русалок, осторожно вырулила на священные просторы Храм-озера.

Русалки подхватили маленьких русалчат на руки, чтобы кто-нибудь ненароком не улетел в дальние края, и авиатриса, коротко вспенив тяжелые, светящиеся волшебством воды, круто ушла в распахнутое весеннее небо Междуземья. Огнехвост кувыркнулся в воздухе от полноты чувств, выпустил пару шаровых молний из ноздрей, и устремился за ней.

А над Россией, серебристой птицей снов раскинулась зима. Удивительно, но утром они покинули Междуземье, и утром же прилетели в Россию. Причем, не тем ранним зимним утром, когда еще темно, и мрачные не выспавшиеся люди, подобно теням, спускающимся в Аид, торопятся на работу, а солнечным сверкающим ажурной сканью изморози утром, какое бывало только в детстве, да и то, разве что на Новый год.

— Красиво, — вздохнул братец Василий, и нежно посмотрел на вамп-девицу, доверчиво вложившую хрупкую ладонь в Васькину руку. — Братцы, а кто знает, Новый год уже был, или как?

— Похоже, что Новый Год мы пропутешествовали, — ответил братец Иван, вон в снегу возле подъездов осыпавшиеся елки стоят. Сейчас, наверное, уже февраль, а ведь, в Междуземье всего один день прошел.

— Опять Эйнштейн шалит? — пробормотал Даниил. — Или это мы сами?

Мадмуазель Де Лярош заложила вираж над чисто-белой Половойкой, на берегу которой пыхал паром черно-красный джипаровоз и пошла на посадку. Рядом с джипаровозом размахивали руками, и что-то кричали Мальчиш с Безяйчиком.

Ну, вот мы и дома, сказал Даниил, спрыгивая на снег. — А ведь яблоками пахнет. И весной. Честное слово!

Послесловие