Год 1942 - «учебный»

«У солдат это преследование оставляло неизгладимое впечатление. Все дороги были забиты брошенными машинами, танками и орудиями противника. На каждом шагу навстречу попадались колонны пленных. Незабываемое зрелище открывалось с высоты вблизи города Керчь, где мы встретились с генералом фон Рихтгофеном… Перед нами был берег, на котором стояло несметное количество разных машин».

15 мая Сталин издал приказ: «Керчь не сдавать», но Керчь уже сдали: советские войска оставили город и начали эвакуацию на Таманский полуостров, через пролив удалось переправить 116,5 тыс. военнослужащих, 25 орудий, 27 минометов и 47 установок РС. К 18 мая сражение закончилось. Шесть германских дивизий разгромили три советские армии. Еще неделю около 18 тыс. бойцов и командиров держались в Аджимушкайских каменоломнях, затем их выморили газами. Вечером 23 мая Совинформбюро сообщило:

«По приказу Советского Главного Командования наши войска оставили Керченский полуостров. Войска и материальная часть эвакуированы. Эвакуация проведена в полном порядке».

Черту подвела директива Ставки от 4 июня 1942 года:

«Основная причина провала Керченской операции заключается в том, что командование фронта — Козлов, Шаманин, Вечный, представитель Ставки Мехлис, командующие армиями фронта, и особенно 44-й армии — генерал-лейтенант Черняк и 47-й армии — генерал-майор Калганов,обнаружили полное непонимание природы современной войны (курсив наш. — Авт.). Они пытались отразить атаки ударных группировок противника, насыщенных танками и поддержанных сильной авиацией, линейным построением обороны — уплотнением войск первой линии за счет уменьшения глубины боевых порядков обороны. [190] Вследствие такого неправильного построения боевых порядков командующий фронтом и командующие армиями оказались не в силах организовать сопротивление группировкам противника в глубине обороны и нанести им сильные контрудары.

Командование и штабы фронта и групп войск не учли опыта войны, подтверждающего необходимость обеспечения бесперебойного и твердого управления войсками в бою и операции. Они не приняли мер для маскировки своих командных пунктов и для организации надежной связи. В результате этого командование Крымского фронта в первые же часы наступления противника потеряло управление войсками и до конца операции не сумело его восстановить. Командование Крымского фронта пренебрежительно отнеслось и к такому вопросу, как взаимодействие войск; не сумело организовать отвод своих войск и не разгадало маневр врага; не выполнило своевременно указаний на отход на линию Турецкого вала. Козлов начал отвод войск с опозданием на двое суток и осуществил его неорганизованно и беспорядочно — что явилось гибельным для исхода всей операции».

Одна из важнейших причин неудач заключалась также и в бюрократическом, бумажном методе руководства войсками.

«Козлов и Мехлис считали, что изданием приказа заканчиваются их обязанности по руководству войсками. Они не поняли того, что издание приказа является только началом работы и что главная задача командования состоит в обеспечении выполнения приказа, в доведении приказа до войск, в организации помощи войскам по выполнению приказа командования. Как показал разбор операции, командование фронта отдавало свои приказы без учета обстановки на фронте, не зная истинного положения войск. В критические дни операции командование Крымского фронта и т. Мехлис, вместо личного общения с командующими армиями и вместо личного воздействия на ход операции, проводили время на многочасовых бесплодных заседаниях Военного совета». [191]

Представитель Ставки Верховного Главнокомандования Мехлис был снят с постов заместителя наркома обороны и начальника Главпура, понижен в звании до корпусного комиссара. Сняты с должности и понижены в звании на одну ступень генерал-лейтенант Козлов и дивизионный комиссар Шаманин. Снят с должности начальник штаба фронта Вечный. Генерал-майор Черняк, генерал-майор Колганов, командующий ВВС фронта генерал-майор авиации Николаенко снижены в звании до полковников. Все они были вскоре направлены в войска с рекомендацией: «…проверить на другой, менее сложной военной работе». Герой Советского Союза генерал-лейтенант Г.Ф. Самойлович рассказывал, что когда Мехлиса решили предать суду военного трибунала, он явился к Сталину и упал на колени:

— Товарищ Сталин! Прикажите расстрелять эту дурацкую жидовскую башку!

— Ну, раз такая самокритика,-сказал Сталин.

Мехлиса простили. Он остался членом ЦК, прошел войну ЧВС армий и фронтов, оставался министром Госконтроля и в феврале 1953 года упокоился в Кремлевской стене. Но представителем Ставки его никогда больше не назначали.

Генерал Козлов в сентябре 1942 года на один месяц получил под свое начало 24-ю армию, год спустя он вновь дослужился до генерал-лейтенанта, но никогда больше не получал самостоятельного командования — преподаватель тактики оказался некудышным полководцем.