Год 1942

Пропавшие без вести! В годы войны эти слова рождали у родных надежду: может быть, партизанят, может быть, попали в концлагерь, но живы, вернутся. После войны далеко не все выяснилось: кто вернулся, а кто и лежит неизвестно где без могильного холмика и фанерной дощечки... Нельзя умолчать, что порой за словами "пропал без вести" скрывалось и казенное недоверие: не пал в бою за Родину, а девался неизвестно куда.

Слава богу, не везде стали делить согласно военкоматским уведомлениям на погибших на поле боя и по тем же уведомлениям - на пропавших без вести. Мы в "Красной звезде" потеряли в годы войны восемнадцать корреспондентов. Не вышли из окружения спецкоры писатели Борис Лапин, Захар Хацревин и Михаил Розенфельд, журналист Лев Иш, фоторепортеры Михаил Бернштейн и Абрам Слуцкий. Сперва редакторским приказом они тоже были зачислены в пропавшие без вести. Но после войны, когда в редакции установили мемориальную доску, на ней были высечены и их имена. Так поступили и в Московской организации Союза писателей, в городах и селах, где установлены памятники советским воинам, отдавшим свою жизнь в боях за Отчизну. Но все же далеко не везде это сделано.

Пропал без вести! До сих пор эти слова лежат тяжелым камнем на душе вдов, детей, внуков... О женской и сыновней боли есть у Константина Симонова в его дневниках пронзительная запись. В 1961 году он посетил поле боя на Курской дуге. В его машину подсел старшина, старослужащий, в армии уже семнадцатый год. Далее такие строки:

"И он вдруг завел со мной разговор о пропавших без вести.

Ехавший рядом со мной майор спросил его:

- А что тебя так волнует?

- А как же не волноваться? Мать уже, считайте, больше чем двадцать лет замужем за без вести пропавшим. И никакого ей определения нет, ничего не сказано, что умер, что она вдова. Без вести пропавший и без вести пропавший. Когда же это решится? Я вот был мальцом, а сейчас уже взрослый человек, уже и собственные дети есть, а все еще так вот, отец-то ни в тех, ни в этих! Как же это можно, чтоб столько лет ничего не решалось? Что это за без вести пропавшие через двадцать лет после того, как пропали? Почему это нерешенным остается? - говорил он с волнением и горечью..."

Прошла еще четверть века, а этот вопрос так и остался нерешенным...

25 июля

Обстановка на Юге страны резко ухудшилась. Третий день в сводках Совинформбюро кроме района Воронежа фигурируют Цимлянская и Новочеркасск. Оставлен Донбасс. Мы в редакции знаем несколько больше, чем сообщает Информбюро: наши войска оставили и Ростов-на-Дону. Идут бои в районе Клетской, а это уже Сталинградская область. Нам известно также, что решением Политбюро ЦК партии эта область объявлена на военном положении. Создан Сталинградский фронт.

В первый месяц летнего наступления немецкому командованию удалось добиться крупных территориальных успехов, хотя оно не смогло осуществить свой замысел - окружить и уничтожить войска Южного и Юго-Западного фронтов. Чтобы сорвать гитлеровские планы, Ставка приняла решение об отводе наших войск на новые рубежи, но вместе с тем потребовала удерживать их прочно, не допускать прорыва противника. Однако немцы продолжают двигаться вперед.

Почему это произошло? Из всех сообщений наших корреспондентов ясно было, что у противника численное превосходство в танках, артиллерии, авиации и пехоте. Но не только в этом дело. Была у меня беседа с комиссаром Генштаба Боковым. Он заменял Василевского во время его поездок по фронтам и, естественно, все знал. На этот раз он объяснил:

- Нет должного порядка в управлении войсками. Юго-Западный фронт не смог отразить продвижение противника главным образом потому, что командование фронтом лишено связи с частями и само несколько дезорганизовано.

Именно так оценил обстановку Сталин в разговоре но прямому проводу с Василевским. А разговор этот был как раз в присутствии комиссара.

Да и мы в редакции "Красной звезды" почувствовали, что в управлении войсками на Юго-Западном фронте не все ладно. Вот уже больше недели материалы наших спецкоров по этому фронту поступали с перебоями, а потом их и вовсе перестали передавать в Москву. Корреспонденты не отвечали на наши настойчивые запросы. В Генштабе принимали свои меры, а мы - свои. Решено было послать на фронт боевого, энергичного корреспондента. Выбор пал на Леонида Высокоостровского. Отозвали его, с Калининского фронта и отправили на Юго-Западный с заданием разыскать нашу корреспондентскую группу, установить связь с редакцией и обеспечить газету материалами.

Нелегкая это была поездка. Редакция не знала, где находится командный пункт фронта. В Генштабе мы не получили точных данных. Высокоостровский отправился в путь на одном из поездов южного направления, однако в Мичуринске поезд попал под бомбежку и был разбит. До следующей станции спецкор добирался пешком. Пересел на другой поезд, но и его разбомбили. Наконец, он добрался до Калача и там нашел наших корреспондентов.