Год 1942

Если же вернуться к боям на Центральном фронте, надо сказать, что, хотя директиву Ставки - Западному и Калининскому фронтам ликвидировать ржевский плацдарм - и на этот раз не удалось выполнить войскам, они внесли свою долю именно в Сталинградскую битву. Наше наступление в этом районе не только сковало немецкие войска, но и заставило противника в самые критические для него дни перебросить сюда, под Ржев, четыре танковых и одну моторизированную дивизию, предназначенные для Сталинграда.

* * *

Вот уж который день в сообщениях Совинформбюро не упоминается о Северном Кавказе. Бои там затихли. Но это не значит, что Юг нами забыт. Печатаются корреспонденции и очерки о минувшем наступлении в районе Владикавказа и вообще о жизни и быте этого фронта.

Дал о себе знать Петр Павленко. Выехал он некоторое время назад из Москвы вместе с фоторепортером Виктором Теминым в войска Кавказского фронта и жестоко простыл в дороге. Его выхаживали в бакинской гостинице Темин и жившие по соседству Любовь Орлова и Григорий Александров. Но стоило ему почувствовать себя чуть лучше, как он, еще не совсем оправившись от болезни, добрался в холодном товарном вагоне до места назначения, в район Владикавказа.

Там он встретился с Миловановым, и они отправились в одну из дивизий. Дальше их путь лежал в полки и батальоны. Дорога обстреливалась. Милованов, человек отважный, не раз сопровождал писателей на передовую и считал своим долгом оберегать их. И на этот раз он сказал Павленко прямо-таки умоляюще:

- Петр Андреевич, может, не надо? И здесь, на КП дивизии, людей много.

- Нет, пойдем туда, - ответил писатель.

Пошли. Попали под шрапнель. Залегли. Милованов снова упрашивает:

- Вернемся, Петр Андреевич. Надо вернуться! И на КП можно узнать многое.

- Да что я, шрапнели не видел? - непоколебимо ответил Павленко. - Я ее знаю еще с гражданской войны.

Между прочим, у нас в редакции шутили: Павленко больше боится потерять очки, чем попасть под мину. Для такой шутки, право, имелся веский резон. В одной из поездок в боевую часть Павленко потерял очки и не мог идти дальше. Его спутник Темин долго лазил среди воронок, искал очки. Нашел все-таки. Петр Андреевич обнял его, расцеловал:

- Спасибо, что спас... Не от мин, а от слепоты...

Побывали Павленко и Милованов на передовой, в батальонах, ротах, а затем вернулись на КП дивизии. А там как раз собрались истребители танков на свой слет по обмену опытом. Слушал Павленко, замечал, записывал. Так появился в "Красной звезде" его очерк "Четвертое условие". Что же это за "четвертое условие" истребителей танков? Сами они назвали три важнейших условия: боевая готовность, подготовка прицельной линии, вера в победу. Но в дискуссию вмешался командир корпуса генерал Рослый:

- Вера в свое оружие. Без веры в свое оружие не может быть веры в победу. Это четвертое условие. Даже скажу, с него надо начинать.

Все единодушно поддержали генерала и тут же стали рассказывать, как это четвертое условие помогало бить врага...

Весь очерк Павленко пропитан сочной солдатской речью, которая и красочна и мудра:

"Мы незамаскированные сидим, как тушканчики серед степи".

"Я второй выстрел дал, и второй танк остановился, как приклеенный".

"Хорошо, что немцы меня не заметили, а то уж лежал бы я под красной пирамидкой".

"Основное оружие против них... бутылка с горючей жидкостью. Признаюсь, к этой аптеке я раньше большого доверия не имел".

"Потом, самое главное, это знать уязвимые места танков.

Бронебойщик вроде доктора, он должен обязательно знать, где у танка кашель, а где ломота".

Или такой волнующий рассказ моряка-автоматчика:

- Против восемнадцати передних машин наш командир решил выслать группу бойцов с бутылками. Выстроил рот.у: "Кто хочет идти добровольно на отражение танков, три шага вперед". Вся рота протопала три шага, стоит, как один человек. И командир роты говорит: "Я вам не загадки загадываю, а задаю вопрос, кто пойдет, на три шага вперед". И опять вся рота плечо в плечо на три шага вперед подвинулась. Никто уступить не хочет. Тогда командир говорит: "Вот вы какие!" Отсчитал с правого фланга 20 бойцов и послал...

* * *

Перед отъездом на Кавказ был у меня разговор с Павленко. Я попросил его:

- Петр Андреевич! Помнишь, какую свистопляску поднял Геббельс, когда немцы прорвались на Северный Кавказ? На весь свет шумел, что кавказские народы якобы встречают гитлеровцев с распростертыми руками. Тогда Дангулов в своих очерках показал, что там их встречают не хлебом-солью, а пулями и гранатами. Кавказ ты знаешь лучше всех. Посмотри еще раз и напиши об этом.

И вот пришли два его очерка. Один из них называется "Фронтовой день". Это о встречах с воинами-осетинами. Их ненависть к фашистским захватчикам сильнее всего была выражена писателем, пожалуй, в таких строках:

"Пощады немцам от осетин не будет никакой, - говорит Хетагуров. Многие объявили кровную месть фашистам. Поклялись по адату, что будут мстить за кровь близких..."

А второй очерк - "Воины с гор" - о том, как сражаются верные традициям горской доблести кавказские воины. Вот как уходили на войну добровольцы: