Год 1942

Несколько дней тому назад приехал в Москву Николай Тихонов. Мы его встретили в редакции с распростертыми объятиями. Это была, можно сказать, встреча родных людей - так мы любили и ценили Николая Семеновича. Проговорил с ним почти целый день, отрываясь лишь на самые неотложные дела. Тихонов рассказал, какое впечатление на ленинградцев произвела наша публикация о 28 героях Дубосекова. И тут меня осенила идея. Я спросил его, не напишет ли он стихи об этом. Спросил со смущением: как-то неловко было наваливать такую нагрузку на Николая Семеновича, приехавшего в столицу на несколько дней после неслыханно тяжелой блокадной зимы. Но поэт не отказался. На третий день вечером пришел в редакцию и принес свое "Слово". Мы попросили его прочитать поэму. Он читал ее взволнованный, покоренный доблестью и самопожертвованием двадцати восьми. А я и собравшиеся у меня товарищи затаив дыхание слушали его. Газетные полосы к тому времени были уже сверстаны, но я освободил на третьей полосе три колонки, и здесь мы поставили "Слово о 28 гвардейцах", набрав крупным шрифтом. На второй день все читали это, ставшее вскоре хрестоматийным, произведение. Спустя три месяца Николай Тихонов мне писал: "Я еще раз горячо пережил все воспоминания о тех днях, когда писал о 28-ми героях. По правде говоря, Вы, и никто иной, были крестным отцом этой поэмы, и как Вы были правы, что ее надо писать в Москве и немедленно".

* * *

В строю советской авиации воевали американские "аэрокобры". Пусть их было немного и решающей роли в воздушных боях с немцами они, конечно, не играли, но долг чести и благодарности требовал сказать о них доброе слово. Это и сделал Савва Дангулов. Сегодня напечатана его статья "На американских истребителях "аэрокобра".

Он, прежде всего, объяснил происхождение названия этой машины. Оказывается, обычно каждая серия американских самолетов, кроме официального, имеет название, взятое из разговорного языка и зачастую иносказательное. По шутливому замечанию американских летчиков, их соотечественники вложили в это название определенный смысл: кобра, большая очковая змея, обычно безопасна, но лишь до тех пор, пока ее не трогают. В ярости своей, в единоборстве с врагом кобра страшна: ее укус смертелен, ядовит.

Дангулов сообщил технические и летные данные "аэрокобры", а дальше рассказал, что партия самолетов прибыла из Англии задолго до приезда инструкторов. Советские инженеры решили не терять дорогого времени, сами приступили к сборке машин. Работали военными темпами - круглые сутки, на открытом воздухе, часто при 40-градусном морозе. А когда прибыла группа английских инструкторов, "аэрокобры" были уже собраны и ушли в бой. Дангулов отметил мужество и смекалку наших специалистов. Но через несколько дней мне позвонил Сталин и спросил:

- Кто вам разрешил печатать статью об "аэрокобрах"?

- Разрешения я ни у кого не спрашивал. Информация об "аэрокобрах" была в газете и до этого, - ответил я.

Сталин строго сказал:

- Без нашего разрешения больше не печатайте. Почему? Этого я никак не мог понять. Однако вскоре все прояснилось. Был я у начальника тыла Красной Армии генерала А. В. Хрулева. Застал там А. И. Микояна. Разговорились мы, и я рассказал ему о звонке Сталина по поводу нашей статьи об "аэрокобрах". Анастас Иванович знал эту историю. Оказывается, статья вызвала протест официальных кругов Англии: вы сами, мол, задержали визы на въезд английских инструкторов в Советский Союз, а теперь, говорили они, ссылаясь на "Красную звезду" и именно на статью Дангулова, выходит, что виноваты мы, англичане, опоздавшие к сборке самолетов. Это и было поводом для звонка Сталина.

- Что же им ответили? - спросил я Микояна.

- А им сказали, - рассмеялся Анастас Иванович, - что "Красная звезда" не то имела в виду, что вы имеете в виду...

Если бы не этот случайный разговор с Микояном, для меня навсегда осталось бы тайной, чем же был вызван краткий и категоричный звонок Сталина, в чем наша ошибка?

А такое не раз бывало. Вспоминаю 20-е октября сорок первого года. В Москве было объявлено осадное положение, мне позвонил Сталин и сказал:

- Напечатайте в завтрашней газете фото Жукова... Такое указание было для меня полной неожиданностью.