Год 1943 - «переломный»

В этот день вам предстоит участвовать в наступлении такого значения, что все будущее войны может зависеть от его исхода. Более чем что-либо ваша победа покажет всему миру, что сопротивление мощи германской армии безнадежно… Могучий удар, который постигнет сегодняшним утром советские армии, должен потрясти их до основания. И вы должны знать, что от исхода этой битвы может зависеть все…»

«…НАСТУПЛЕНИЕ НЕЦЕЛЕСООБРАЗНО»

Советское командование, так же как и немецкое, к разработке плана ведения войны на лето и осень 1943 года приступило сразу же по завершении зимней кампании. Первоначально намеревались «банально» перейти в общее наступление на всем советско-германском фронте, нанести врагу «два-три новых удара, равных по своим результатам Сталинграду», разгромить группы армий «Север», «Центр» и «Юг», освободить Левобережную Украину с Донецким бассейном и восточные районы Белоруссии, изгнав врага за линию рек Сож и Днепр. Но было время подумать. Начать операции сразу в любом случае не представлялось возможным. Даже не столько из-за наступившей распутицы — в 1944 году она не помешала «сталинским ударам», но путь к Северскому Донцу и попытка прорыва к Днепру обошлись недешево.

Общие потери Красной Армии в первом квартале составили более 2,1 миллиона человек, около 5000 танков и столько же самолетов. Необходимо было заново сформировать стратегические резервы, протянуть коммуникации, пополнить войска личным составом, техникой и материальными средствами, накопить запасы.

В начале апреля Генеральный штаб дал фронтам указание использовать весеннее время для закрепления на занятых рубежах и создания резервов, а также боевой подготовки войск, «в основу которой положить отработку наступательного боя и наступательной операции». 6 апреля Ставка приказала до конца месяца создать Резервный фронт, почти сразу переименованный в Степной военный округ. В состав округа вошли шесть общевойсковых и одна танковая армии, восемь механизированных и танковых корпусов, которые дислоцировались в районах Касторного, Воронежа, Боброва, Миллерова, Россоши и Острогожска. Вопрос о том, где наносить главный удар, трудностей не представлял.

«Ответ на него мог быть только один, — утверждает генерал Штеменко, — на Курской дуге. Ведь именно в этом районе находились главные ударные силы противника, таившие две опасные для нас возможности: глубокий обход Москвы или поворот на юг. С другой стороны, и сами мы именно здесь, то есть против основной группировки врага, могли применить с наибольшим эффектом наши силы и средства, в первую очередь крупные танковые объединения. Все прочие направления даже при условии успешных наших действий не сулили Советским Вооруженным Силам таких перспектив, как Курская дуга».

А что, собственно, можно планировать, кроме наступления, если Красная Армия обладала стратегической инициативой и уже к 10 апреля советские войска в районе Курска превосходили противника в людях в 2,2 раза, по артиллерии — в 4,2 раза, по танкам — в 1,9, по боевым самолетам — в 1,3 раза. В дальнейшем это преимущество только прирастало стараниями тружеников тыла, которые буквально жили «дни и ночи у мартеновских печей», и поставками союзников.

Однако уроки, полученные под Харьковом и Орлом, наводили на размышления. Верховный Главнокомандующий, «гениально» продувший две летние кампании, колебался. Вместе с ним колебалось и мнение Генштаба, исходившего в своих прогнозах из «сталинского указания о том, что противник еще достаточно силен». Вскоре в планы были внесены существенные изменения.

Как сообщает маршал A.M. Василевский: «Анализируя разведывательные данные о подготовке врага к наступлению, фронты, Генеральный штаб и Ставка постепенно склонялись к идее перехода к преднамеренной обороне. Этот вопрос в конце марта — начале апреля многократно обсуждался в ГКО и Ставке». Толчком к новым дебатам послужил доклад находившегося на Воронежском фронте маршала Г.К. Жукова от 8 апреля, в котором заместитель Верховного изложил свое мнение о возможных действиях противника весной и летом 1943 года и «соображения на ближайший период».

Ошибиться в намерениях противника было сложно. Наступление на любом участке советско-германского фронта, за исключением Курского выступа, с оперативной точки зрения не сулило Вермахту никаких выгод. Разведка подтверждала, что немцы продолжают сохранять ярко выраженные ударные группировки в районе Орла, Белгорода и Харькова. Исходя из этого, Жуков пришел к выводу, что противник, «собрав максимум своих сил, в том числе до 13–15 танковых дивизий», нанесет встречные удары в обход Курска (операция «Цитадель»), затем попытается выйти на тылы Юго-Западного фронта (операция «Пантера»), после чего «может организовать удар в обход Москвы с юго-востока», захват которой и станет основной целью кампании. Что касается «соображений», то Жуков, согласовав предварительно позиции с находившимся в Москве начальником Генштаба Василевским, предложил: