Год 1943 - «переломный»

Одновременно с корпусом Кравченко по сигналу «три пятерки» перешел в наступление на Лучки 2-й гвардейский танковый корпус, имевший в строю 171 танк и задачу уничтожить дивизию СС «Мертвая голова». 4-я гвардейская танковая бригада полковника А.Г. Бражникова, действуя от станции Тетеревино, попыталась отбить Нечаевку, но немцы шквальным огнем артиллерии и ударами авиации не позволили даже овладеть переправой через Липовый Донец. По наводке «рамы» совершила 53 боевых вылета противотанковая группа Hs-129-B-2, вооруженная 30-мм пушками и доложившая о поражении 105 танков. Батальоны 26-й гвардейской танковой и 4-й гвардейской мотострелковой бригад с частью сил 89-й гвардейской стрелковой дивизии форсировали Липовый Донец в районе села Вислое и повели наступление в направлении колхоза «Смело к труду». Однако на полдороге были контратакованы «Мертвой головой» и отброшены назад. Бой советских частей поддерживали огнем бронепоезда № 737 и № 746, курсировавшие по железной дороге на восточном берегу Липового Донца. Затем в районе Сажного они подверглись налету 30 немецких пикировщиков и были уничтожены. Вообще действия вражеской авиации в донесениях слились в одну «беспрерывную атаку с воздуха».

Кстати, силы 8-го авиакорпуса Люфтваффе к этому времени уменьшились почти вдвое. Ввиду затруднений, возникших у Моделя на северном фасе Курской дуги, генералу Зайдеману пришлось передать группе армий «Центр» семь авиагрупп: «Это перемещение означало сокращение численности истребителей на 40%, на 50% уменьшение штурмовых частей и 30% сокращение численности бомбардировщиков 8-го авиакорпуса».

Штурмовые части Люфтваффе удачно заменили «илы» из авиакорпуса генерала Рязанова: сначала они проутюжили боевые порядки Тацинского корпуса, затем переключились на 3-й механизированный корпус. Генерал Кривошеин в докладе перед командным составом армии отметил особо:

«Взаимодействие танков с авиацией было неудовлетворительно, особенно со штурмовой, которая, несмотря на сигналы опознавания своих войск, несколько раз сбрасывала бомбовые грузы и подвергала штурмовке свои войска. Истребительная авиация действовала самостоятельно, не сочетая свои действия с действиями своих войск». (С немцами такое тоже случалось, но достаточно редко, у них даже повозки несли опознавательные знаки, а радиостанции имелись в. каждом взводе, и, что характерно, ими умели пользоваться.)

Впрочем, все рода наземных войск у нас тоже «сочетались» неважно. Особенно в динамике сражения, когда советские части еженощно перебрасывались, переподчинялись и перемешивались между собой, не имея связи, информации об обстановке и конкретных приказов. Чистяков или Катуков нередко узнавали о существовании в составе своей армии какого-нибудь артполка только тогда, когда его представители приезжали на склады за боеприпасами. Объединения, соединения и отдельные подразделения воевали сами по себе, даже если сидели в одном окопе.

Представитель Генштаба при штабе 6-й гвардейской армии докладывал: «В боевых порядках армии действовала 1-я ТА, но штабы армий не стремились к получению постоянной, взаимной информации, в результате взаимодействия пехоты и танков было недостаточно. Все карты оперативного отдела штаба армии не имели боевых порядков 1-й танковой армии, поэтому затруднялось обеспечение стыков между соседними соединениями и даже приводило к напрасным жертвам».

Прибывшие на усиление Воронежского фронта 10-й и 2-й танковые корпуса с переходом в наступление запаздывали, и в 14.20 выведенный из терпения Ватутин подписал циркулярный приказ:

«Категорически требую самых решительных и смелых действий и полного выполнения поставленных задач. Топтание на месте прекратить и стремительно наступать».

Однако в этот день ничего толком не получалось, как говаривал незабвенный фельдмаршал А.В. Суворов: «Как команда подается, так она и исполняется».