Год 1943 - «переломный»

Заодно орден Ленина вручили 19-летней фельдшерице Ольге Бражник. Если верить представлению штакора, она, числясь в полевом госпитале, на хрупких девичьих плечах вынесла с поля боя 131 раненого с оружием. Правда, согласно материалам расследования, проведенного инспекцией кавалерии три месяца спустя, в госпиталь Оленька являлась только за жалованьем, а прописалась «в одной комнате с генерал-лейтенантом Кириченко и занимается его обслуживанием». Начальник штаба корпуса генерал-майор Дуткин свою пассию тоже не забыл и выбил ей медаль «За боевые заслуги»: скромная машинистка оперативного отдела лично убила трех немцев, «напавших на штаб корпуса».

Мне глубоко безразличны подробности интимной жизни Кириченко, но, по определению, орден Ленина — высшая награда Советского Союза «за особые заслуги в социалистическом строительстве и обороне страны». Невозможно себе представить Клейста или Эйзенхауэра, проводящих вечера в компании связисточек или медсестричек, награждающих их Железными крестами и медалями Конгресса. А Кириченко, Хозина или Жукова — запросто — рядовое в Красной Армии явление. На груди жуковской Лидочки уместились орден Боевого Красного Знамени, Красной Звезды и еще семь «боевых» наград. Высоко ценили советские генералы беззаветную храбрость на постельном фронте. Ну, так не из своего же кармана платили «за обслуживание»^

Можно вспомнить известную докладную записку на имя члена ГКО Маленкова «О морально-бытовом разложении комполсостава частей и соединений 59-й армии» Волховского фронта, герои которой — старшие командиры и комиссары — чуть ли не поголовно «пьянствуют и в половом отношении развратничают», не забывая, однако, скармливать дезинформацию своему командованию: «Характерно отметить, что командование 59-й армии, зная о том, что 377, 372, 374 и 378-я стрелковые дивизии активных действий не ведут и фактически занимают оборону, в оперативных сводках штаба действия этих дивизий отмечаются «активным сковыванием противника» и «ведением боевой разведки». Бездеятельность этих дивизий в оперсводках также называется «отражением контратак противника», не стыдясь сообщать, что дивизии отбивают контратаку одного взвода противника».

На этом фоне почти невинной шуткой смотрится история, рассказанная генералом армии П.И. Батовым, командовавшим армией в составе Донского фронта. Генерал К.К. Рокоссовский приказал Павлу Ивановичу провести частную операцию и очистить от противника высоту с названием Пять курганов. Командарм поручил это дело лихому командиру 173-й стрелковой дивизии, знатному мордобойцу полковнику B.C. Аскалепову, и стал ждать результата: «Под вечер Аскалепов донес: «Взят один курган». Иван Семенович с чувством удовлетворения направил об этом донесение в штаб фронта. На второй день Аскалепов доложил: «Взят второй курган». Очень хорошо!… На третий день меня вызвал к телефону Рокоссовский и с ледяной вежливостью, слегка вибрирующим голосом спросил:

— Павел Иванович! Прошу вас сообщить мне, сколько курганов вы собираетесь еще взять на отметке сто тридцать пять ноль?

Начальник штаба глядел на меня сочувственно.

— Кажется, попали в историю!

Одним словом, никаких курганов обнаружено не было. Они существовали только в названии высотки. К счастью, началось наступление и охотничьи рассказы комдива 173-й закончились благополучно, без взыскания».

Очковтирательство в Красной Армии существовало всегда, как в мирное, так и в военное время, ибо ничто так не радует взор начальника, как со вкусом выполненная залепуха.

«Без туфты не обойдешься — тогда у тебя харч будет весомее».