Год 2077-й

Поросшая тонкими молодыми деревцами двухпутная железнодорожная линия здесь заканчивалась. Дальше, в направлении бывшей станции, метрах в двадцати от переезда, рельсы понемногу плавились, растекались и исчезали в гладком, слегка вогнутом к центру, поросшем мелкой густой травкой округлом поле, в центре которого — где когда-то стояло здание вокзала — голубым зеркалом блестело озеро.

Верхнебаканский давно уже не фонил. Пятьдесят восемь лет назад, когда по станции Тоннельная был нанесен удар, уровень радиации здесь был такой, что в первый месяц после удара желающему пройтись по поселку лучше было сразу вставить в задницу урановый стержень и никуда не ходить. На месте, где была станция, образовалась воронка глубиной в полсотни и диаметром в полторы сотни метров, превратившаяся впоследствии в озеро. Стоявшие возле станции дома попросту сдуло взрывной волной вместе со скудным слоем грунта и оплавило обнаженный камень. Домá, что стояли подальше, повалило, но фундаменты остались, а те, что на дальних от станции окраинах — просто выгорели, остались одни черные от копоти стены. Корпуса цементных заводов устояли, и теперь стоят, только трубы посносило, — при Союзе крепко строили. Сейчас Верхнебаканский, как и большинство поселков, станиц и деревень необъятной страны, что когда-то называлась Россией, представлял собой покрытый руинами участок Пустоши, и лишь округлое озеро свидетельствовало о том, что данный ПГТ не просто заброшен, а сподобился персонального точечного удара (ну, надо же было затруднить грядущим поколениям «русских варваров» доступ к прославленному порту на Чёрном море; сам порт, а заодно и город, что вокруг порта, на всякий случай тоже разбомбили).

— Красиво… — добавил махновец Лёха Длинный. — Прям как по циркулю.

В отряде Кувалды было девять человек, — все опытные искатели. Пятеро из Свободного — сам командир, Витя, Стас, Камрад и Сёрега Хмурый, — и четверо из Махновки — Длинный, Коля Че и братья Ваган, он же Вагон, и Армен, прозванный Армяном. Ехали на велосипедах — (велосипед — «педальный конь» искателя!) — по трассе А-146 «Екатеринодар — Верхнебаканский», ближе к Верхнебаканскому заставленной убитыми электромагнитным импульсом ржавыми машинами. К переезду от трассы вела зигзагообразная, поросшая редкими кустами терновника дорога — начало улицы Улагáя (бывшей Ленина). За переездом дорога упиралась в невысокую бетонную террасу, по которой от несуществующей теперь станции Тоннельная к цемзаводу «Первомайский» тянулась железнодорожная ветка; вправо начиналась Заводская улица, а Улагáя резко сворачивала влево вдоль террасы и через сотню метров растворялась в травянистом поле. Там дальше до Войны был еще один переезд, через те самые рельсы, что тянулись к цемзаводу, но теперь там было поле.

Им — туда, через поле, мимо озера, к порталам Большого новороссийского тоннеля.

— Отсюда, если что, добро возить можно будет по железке в Нижнюю Баканку, — практично заметил Вагон, осмотревшись по сторонам.

— Ага, вагонами! — подколол Вагона Че — известный балагур, прозванный так вовсе не за сходство с жившим в прошлом веке кубинским революционером аргентинской национальности, а за здоровенные оттопыренные в стороны округлые уши при маленьком лице, невеликом росте и субтильном телосложении. Внешностью в свои тридцать два Коля Че — примерный семьянин, отец двоих девочек-погодок, восьми и семи лет — смахивал на хулиганистого пацана лет шестнадцати.

— А это видно будет, — серьезно ответил Вагон. — Может и вагонами. — Потом подумал и добавил: — Хотя, нет, лучше не в Нижнюю, а в Жемчужный. Он небольшой, проще перекрыть, много более-менее целых домов, есть помещения под склады, «железка» рядом…

— Будем посмотреть… — Кувалда задумчиво потянул самокрутку.

— Угости табачком, командир! — К Кувалде подошел, катя рядом горный велосипед с широкими толстыми колесами, Лёха Длинный, бывший в отряде вторым после Кувалды и старшим над махновцами.

Командир протянул Длинному кисет с табаком. Тот взял кисет, достал из нагрудного кармана кителя старинную трубку и споро начинил.

— Бывал в тоннелях-то, Ваня? — раскурив трубку и передавая кисет обратно Кувалде, поинтересовался Длинный.

— Бывал, — коротко ответил Кувалда.

Он не хотел сейчас, при Викторе, рассказывать о том, что бывал он в этих тоннелях пятнадцать лет назад, вместе с Андреем, лучшим своим другом, которого потерял на следующий день в Новороссийске.

Троица, даже не выродков, а совершенно мразотных упырей устроила им засаду в мертвом городе. Причем третья мразь, кажется женского пола, пряталась дольше двух других и накинулась на Андрея, когда тот не ожидал. Андрей охаживал прикладом одного из упырей (второго в это время пинал Иван), когда обросшая колтунами и завернутая в рванину мразь подкралась сзади и воткнула ему в шею здоровенный ржавый гвоздь. В артерию. Иван сломал шею «своему» упырю и бросился на помощь к другу, но смертельно ранившая Андрея тварь успела сбежать. Перед смертью друг просил Ивана позаботиться о его жене и восьмилетнем сыне Вите. И Иван позаботился.