Год 2077-й

Шли молча быстрым шагом, не переходя на бег, говорили скупо и по делу, чаще обмениваясь жестами. Шли дворами, заставленными ржавыми машинами и заросшими молодыми и не очень деревьями. Через два квартала двор между стоявших друг против друга однотипных кирпичных пятиэтажек оказался заросшим настолько, что походил на настоящий лес; за пятьдесят восемь лет во дворе образовалась густая чащоба из дубов и клёнов, проросших прямо через раскрошившийся асфальт. Палисады заросли ежевикой, а балконы домов до самого пятого этажа оплёл одичалый виноград.

Искатели приблизились к зданию слева и пошли вдоль него, держа стволы автоматов направленными в окна первого этажа (мало ли кто из окна выскочит…). Через двадцать метров шедший впереди Кувалда заметил на сырой глине чёткие отпечатки однотипной обуви. Одинаковые. Прошли двое — сначала беглый фашист, а за ним точно Волк, ходивший в таких же ботинках. Остановившись, Кувалда внимательно осмотрел следы, убедился, что проходили действительно два разных человека (размеры обуви отличались). Указав Витькý на следы, он приложил указательный палец к губам и дальше пошёл беззвучно, ступая плавно с пятки на носок, непрерывно осматриваясь по сторонам.

Следующий квартал городской застройки так же представлял из себя сплошные заросли, среди которых слабо просматривалась протоптанная то ли упырями, то ли дикими собаками тропа, от которой в нескольких местах имелись ответвления к подъездам стоявшего справа дома. Уже знакомые отпечатки попались ещё дважды, благодаря чему искатели держали верное направление. Вскоре следы сместились вправо, а на улице Деникина отчётливо уводили в сторону улицы Николая 2-го. Кувалда с Витьком вышли к перекрёстку Деникина с Николашкой, где встретились с ненамного опередившими их Молотовым и Хмурым и, обменявшись знаками, двинулись вчетвером по Николашке…

…След, по которому Волк вычислил беглого фашиста, шедший первым Кувалда заметил сразу. Отправив Молотова с Хмурым в обход дома, он с Витьком прошёл во двор и по тем же следам, что и Волк, быстро определил нужный подъезд…

…Медленно, стараясь ступать как можно тише, выставив перед собой лук с натянутой тетивой, Волк поднимался вверх по лестнице, этаж за этажом. В полумраке подъезда, среди почерневших, покрытых трещинами стен, Волк чувствовал своего врага, чувствовал его дыхание, его запах. Оставленные врагом на перилах капли крови тоже пахли.

«Сейчас поквитаемся, Яросвет… Сейчас поквитаемся… — мысленно обращался он к тому, кого поклялся найти и убить три месяца назад, когда изнывал от жажды, избитый и униженный, примотанный проволокой к холодному бетонному столбу. —Поквитаемся…»

С каждым новым шагом, приближавшим его к врагу, усталость отступала, Волк ощущал прилив сил. Стрела с острым железным наконечником стала частью его, продолжением его руки, его мысли, стала средоточием его обиды и гнева. Каждую секунду, каждый миг Волк был готов выстрелить во врага. И вот, на площадке между четвёртым и пятым этажами Волк настиг его…

…Сказать, что Волк был разочарован увиденным, значит — ничего не сказать. Перед ним на полу, опершись спиной о приёмник мусоропровода, с поникшей головой сидел Яросвет. Глаза чуть приоткрыты, но никакой заметной реакции на появление Волка; вся левая сторона кителя пропитана кровью; раненая рука выпросталась из служившего подвязкой автоматного ремня и безвольно лежала на грязном бетонном полу, правая — на животе, в руке был пистолет, который Яросвет, бывший, по-видимому, без сознания, так и не выпустил.

Волк ожидал чего угодно: ловушек, сопротивления, новой погони… Но перед ним был раненый человек, и без его, Волка, помощи обречённый умереть от потери крови в самое ближайшее время.

— Вот с-сука, чтоб тебя… — произнёс Волк с досадой. — Шёл за тобой, падлой, чтобы ёбнуть своими руками, а ты, козёл лысый, решил сам помереть!..

Как оказалось, Яросвет был в сознании и всё слышал. Он медленно, с очевидным усилием, поднял голову и посмотрел на Волка:

— Что же ты?.. Стреляй, людоед, пока есть такая возможность!.. — медленно проговорил слабым голосом раненый. — Ты ведь Волк, да? Во-олк, людое-ед… кх-кх, кан-ни-ба-ал… — губы Яросвета скривились в презрительной улыбке.

Прозвучавшие в тишине мёртвого дома слова были как пощечина, как унизительный удар плетью. Волку показалось, что даже стены, услышав эти слова, постарались эхом передать их вниз, на мёртвую улицу, стенам соседних домов. Чтобы каждый, кто способен понять эти слова, услышал, узнал — кто он такой, Волк — каннибал.

— Заткни ебало! — тихо прорычал Волк. — Ты, тварь фашистская, хоть и не жрёшь никого, зато сколько рабов у тебя, а?! Сколько?!