Год 50-й: Расти из пепла

С утра мы с Юрой посчитали количество вывезенной на трактовую ярмарку соли, прикинули, хватит ли продуктов с учетом урожая на зиму, или стоит еще прикупить. Обсудили неизбежность поездки в степь за лошадьми и возможности приобрести там скот. Теперь мы с химиком почти каждый день объезжали важнейшие с его точки зрения участки, и обсуждали наши насущные проблемы. Так, в повседневных заботах летело время, не очень-то густой урожай зерновых собрали в течение недели. Наступало время сбора основной кормилицы крестьян – картошки, в огородах шел сбор овощей, в общем, народ трудился вовсю, а мне было скучновато сидеть на месте, конечно, я помогал жене, она как раз осваивала доставшееся хозяйство, обустраивая домашнее гнездышко. Но все это нудно – то принеси, это убери, петли воротные смажь, скрипят очень и так далее, нет, я бы кого-нибудь припряг поработать, но у всех страда, хотя и плотников и кузнеца я всё ж заставил кое-что обновить по хозяйству… А вообще, заскучал я дома, наверное, это наследственное, меня, как и папашу дома особо не удержишь. Тем более с Настеной у нас не было никаких постельных контактов, она решительно дала мне понять, что если здорового ребенка хочу иметь, то должен воздерживаться, я и воздерживался, проводя вечера в беседах с Юрой, или устраивая военные учения со своей маленькой дружиной.

Я уже собирался с очередной партией соли съездить на тракт, проведать дядю Изю, но за день до намечаемого выезда, выйдя поутру на площадь, я увидел хромающего по сельской улице Митьку. Подбежал к нему, обнимаемся, да, здорово ему досталось, вон – одни кожа да кости, кривится от боли и одновременно улыбается, рад чертушка, что домой попал, а уж как я обрадовался, камень у меня с души снял Митяй, выжив после городских разборок.

– Ты чего телегу не мог взять у рябиновских? – укорил я его.

– Да там сворачивать, ждать пока лошадь найдут, пока запрягут я и так по тракту на телеге с возчиками натрясся, надоело, – отмахнулся Митяй.

– Я и так потихоньку, быстрей домой… – и он вдруг вопросительно посмотрел на меня, наверное, что-то в лице нехорошее увидел. Вот так, человек к своей бабе спешит, а эта прошмандовка…

– Ты, Митяй, домой пока не ходи, нехорошо себя твоя баба вела, пойдем ко мне, посидим, отдохнешь, я, что знаю, тебе расскажу, а потом сам решай, что с ней делать, и ободряюще похлопывая нахмурившегося приятеля по плечу, повел его в свой новый дом.

Опять мы собрались втроем, Юра повествует о сельских событиях происшедших в Митькино отсутствие, сам Митька смотрит задумчиво в потолок, лежа на кровати, а я пока помалкиваю, Настена хлопотала у печки и не мешала нашей беседе. Наконец, она вплыла в горницу, раскрасневшаяся и гордая, неся румяный пирог с рыбной начинкой, вот енто я люблю! Я без промедления достаю из сундука кувшин с прозрачным первачом. Пирог был вкуснейший, с начинкой из судака и сырого лука, а всю открытую верхнюю часть пирога покрывала корочка налимьей печенки. Ну вздрогнули, закусили ловко разрезанным Настенной, пышущим паром пирогом, вкуснотища… Выпили-повторили, и после второго стаканчика меня потянуло поговорить не о нашей обыденности, а о чем-то отвлеченном, например о прошлом.

– Вот скажи химик, ты же историю знаешь лучше нас, случайно ли эта комета кабыздохнула по шарику? – Юра помолчал, то ли собираясь с мыслями, то ли переваривая съеденное и выпитое.

– Вообще такие катастрофы на земле происходили с периодичностью в каждые семь тысяч лет, и каждый раз возникала новая цивилизация, представь себе: организуем здесь на месте новый прекрасный город, со своим правителем, своими законами, а умные люди вроде меня отпишут для потомков: – Правил ентим городом и этой страной Степан Первый и жил при нем народ в достатке и благоденствии… (я аж зажмурился от удовольствия)… Но ты дюже не расслабляйся, благоденствием пока и не пахнет (да, не надо о грустном). Митяй, явно не прислушивался к нашему разговору, а думал о чем-то своем, понятно о чём, о бабе своей шелапутной, прикидывал, как с ней поступить. Внезапно он резко встал, и не говоря ни слова вышел из горницы. Мы с Юрой переглянулись.

– Как думаешь, сразу прибьет, или попользуется еще? – Юра почесал плохо выбритую щеку и говорит: – По-моему, вообще не накажет.