Год белой кометы

— Ну конечно, как же может быть иначе? Ну, об изменениях в моей жизни ты, наверное, знаешь. Алексей защитился, у нас дочурка, — она достала из сумочки записную книжку, — Вот посмотри, есть фотокарточка…А ты? Как?

— Я вот тоже…женился, ждем прибавления.

— Просто замечательно… Я знала, что все будет замечательно.

Ольга пристально посмотрела на Сашу, и тот скорее почувствовал, чем заметил, какую-то едва уловимую грустинку в ее взгляде. Он опустил глаза и чуть слышно ответил:

— Не знаю… До сих пор не знаю, правильно ли ты тогда решила.

— Не надо, Саша… Пожалуйста, не надо.

— Все, все… Извини.

— Сегодня Кирилов приглашает всех наших к себе. А вы с Катей будете?

— Еще бы, будем обязательно.

— Познакомь меня с ней, хорошо?

— Обещаю.

Загудел телефон и Малахов поднял трубку. Звонил Максим Петрович и просил его срочно спуститься в поселок.

— Вот, надо ехать, — сказал он, — ваш неуемный Ковалевский привез кучу новых идей и просит срочно их обсудить. Кирилов уже выслал машину. Может быть спустимся вместе?

— Что ты, Сашенька, ответила Ольга, — мне еще очень многое надо просмотреть. Я лучше вечером, автобусом. Пока.

Кириловы принимали у себя гостей в первый раз, поэтому Серафима решила блеснуть кулинарным искусством «по полной программе». Количество блюд на столе явно превышало число приглашенных. Вошедшие в гостиную Гривцов и Сосновский замерли в изумлении, глядя на этот парад поварского мастерства, а Сергей Кузьмич, потянув носом, тихо произнес:

— Умру, а не уйду до тех пор, пока не попробую все.

— Умрешь, — ответил ему в тон Василий Иванович, — все не влезет.

В гостиную вошел опоясанный полотенцем Кирилов.

— Ну как, впечатляет? Это не все…

— Впечатляет наповал! — воскликнул Сосновский, — а что, скажи пожалуйста, у тебя этак каждый день?

— Ну, скажем так: я каждый день получаю от Серафимы Ивановны какую-нибудь частичку того, что вы здесь видите.

— Все равно завидую, — Вздохнул Василий Иванович.

— Еще бы! Ты со своей холостяцкой городской жизнью, да бутербродиками с кофе скоро совсем высохнешь, — пробурчал Гривцов, — Женись, пригодится!

Через несколько минут подошли Малаховы, Ковалевский с Ольгой, Лев Юлианыч и все остальные гости. По давней традиции института тамадой избрали Ковалевского, как самого изысканного и галантного мужчину, неиссякаемого на тосты и притчи. Валентин Петрович встал и произнес первый тост:

— Друзья мои, — начал он, подняв бокал с шампанским, — Когда-то очень давно Мужчина выглядел совсем не так, как сегодня выглядит уважаемый Максим Петрович. Тогда Мужчина был диким, небритым, грязным, жил где придется и ел не так, — он показал на стол, — а тоже, что придется. Ну что это была за жизнь? И не жизнь вовсе, а сплошное безобразие. И вот однажды, в холодный и ненастный день решил Мужчина спрятаться в пещере. Вошел он в пещеру и увидел, что там горит огонь, что там сухо и тепло, а рядом с огнем сидит Женщина — красивая, чистенькая, и захотелось ему тоже сесть к огню и согреться.