Читаем Год быка--MMIX полностью

Нужно признать, что какой-либо осмысленный рациональный анализ третьей книги Трилогии, как и второй, был бы невозможен без понимания сложной структуры психики настоящего писателя. Булгаков составил для нас аллегорическую модель взаимоотношений четырех ипостасей творческой личности – мастерство, душа или «жена», дух или «муж», и Творческий дух в качестве вышестоящей над ними инстанции. Заслуга Булгакова – в современном и очень наглядном пересказе новозаветного учения апостола Павла о личности.

Кроме того, в своем «Театральном романе» Булгаков рассказал нам о том, как пишется великая книга мастером в соавторстве с высшими инстанциями. Творческий дух рисует в воображении писа­теля образные сцены, в которых участвуют герои книги. А задача мастера перенести эти образы, диалоги и сюжетные повороты на бумагу. Однако, это не так просто, поскольку между мастером и Творческим духом есть душа, эмоциональная ипостась личности, которая окрашивает эти интуитив­ные образы в разные негативные или позитивные ценностные оценки, будучи послушна «мужу» - нормативной ипостаси, задающей нормативную шкалу таких оценок.

Если посмотреть на булгаковский Роман с эмоциональной точки зрения души Автора, то на протяжении всего действия происходит постепенная эволюция отношения к главному герою - Воланду. Если в начале речь идет об опасном иностранце, в начале второй трети – об интересном собеседнике, то к концу второй трети Творческий дух ещё «иностранец», но уже «не опасен». А в ходе последних глав душа Автора, олицетворяемая Маргаритой, проникается к Воланду сочувствием и пониманием. Да и сама душа незаметно эволюционирует от состояния злобной Аннушки, через ищущую любви тридцатилетнюю женщину к ищущей мудрости двадцатилетней. И завершается эта эволюция «жены» состоянием неизмеримой красоты, то есть полной прозрачности, невидимости, ко­торая не мешает, а помогает мастеру видеть небесные образы в их истинном свете, уже без страха и раздражения.

Увы, но в Трилогии Азимова эволюция отношения к главному герою Трилогии, которым по праву является Мул, происходит ровно в обратную сторону. В третьей книге мастер-фантаст рисует Мула, несмотря на все его объективные заслуги, не только физическим, но и моральным уродом. А всё лишь потому, что Мул в той «небесной пьесе», которую видит интуиция автора Трилогии, пре­небрегает «невестой» из Академии.

Но что такое душа или «жена» с точки зрения внешних связей личности писателя? Булгаков дал нам ответ и на этот вопрос – это творческая среда, в которой живет и работает писатель. В случае с Булгаковым – это московская творческая интеллигенция, которая является коллективным проб­разом Маргариты. А в случае с Азимовым – это творческая среда первой столицы «первой федерации» - Филадельфии. Всякий писатель пишет свои книги для вполне конкретных людей. Азимов пишет для творческого круга футурологов, озабоченных образами и прогнозами будущего. Но это именно американская творческая среда, послушная духу либерального естественнонаучного материализма. Поэтому мастер Азимов видит интуитивные образы своего романа именно и только так, как к ним относится его эмоциональная творческая среда.

Это в Москве прошлого века творческая среда, мучившая, но и помогавшая Михаилу Булга­кову или тому же Евгению Шварцу, может себе представить, что ее главный герой, надевший рыцар­ские доспехи Ланселота, сразу после победы над Драконом готов сразу же уйти с политической сце­ны, чтобы не превращаться в нового Дракона. Помните, после кульминации булгаковского Романа, когда Воланд появляется на Балу в рыцарском наряде, в начале следующей 24 главы он опять у себя в кабинете, в прежнем залатанном хитоне. И душа Маргарита несколько разочарована, потому что все осталось, как было до Бала.

Однако же и Азимова, если не обращать внимания на его эмоциональные оценки, а самим оценивать образы и повороты сюжета, после победы Мула над злом, когда он спасает героиню и приносит мир в объединенный союз «академических» и «имперских» миров, для самого Мула все останется, как прежде. Он вернется на курортный Калган, чтобы жить одному в бывшем вице-королевском дворце.

Судя по тому, что упомянут некий Союз держав, речь идёт о состоянии многополярного мира. При этом в самой Академии, как одном из полюсов, происходит чистка элиты. Только при чём здесь Мул, который живёт в одиночестве на другом конце многополярного мира?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология
Загробный мир. Мифы о загробном мире
Загробный мир. Мифы о загробном мире

«Мифы о загробной жизни» — популярный пересказ мифов о загробной жизни и загробном мире и авторский комментарий к ним. В книгу включены пересказы героических европейских, и в частности скандинавских, сказаний о героях Вальхаллы и Елисейских полей, античных мифов и позднейших христианских и буддийских «видений» о рае и аде, первобытных мифов австралийцев и папуасов о селениях мертвых. Центральный сюжет мифов о загробном мире — путешествие героя на тот свет (легший позднее в основу «Божественной комедии» Данте). Приведены и рассказы о вампирах — «живых» мертвецах, остающихся на «этом свете (в том числе и о знаменитом графе Дракула).Такие виды искусства, как театр и портретные изображения, также оказываются связанными с культом мертвых.Книга рассчитана на всех, кто интересуется историей, мифами и сказками.

Владимир Яковлевич Петрухин

Культурология / Образование и наука