Год Быка

И Платон не остался в долгу, в свою очередь, отдав два голевых паса Колокольчику, получив от этого ещё большее удовлетворение.

Когда молодые мужчины ушли на волейбол, пожилые Кочет с Грендалем выиграли у пары отроков 25:13. Платон забил ещё четырнадцать голов, дав одиннадцать пасов Алексею, один дав даже специально ему на голову. Тот тоже не остался в долгу, дав Платону возможность забить единственный в сезоне гол головой. И как?! Платон своим теменем просто вонзил мяч в сетку ворот противника, после мягкого наброса мяча Алексеем по диагонали метров с пяти.

А ведь одно время Платону показалось, что он разучился играть головой. Но это оказалось не так, мастерство сохранилось.

Лишь бы были хорошие партнёры и передачи, а голова на них всегда найдётся, особенно такая светлая, как у меня, и не только в смысле седины! – хвалил он сам себя.

Ведь раньше он забивал и после навесов с флангов теменем под перекладину по-Копаевски, и в прыжке ударом затылка по-Севидовски, и самым популярным боковым резким кивком головы, и своим любимым лбом, а то даже, не боясь, лицом. А иногда он, переводя мяч, поданный со своей половины поля в сторону ворот противника, стоя к ним спиной, подрезая его в вертикальной плоскости, перебрасывая через вратаря теменем, реже затылком. Или скидывал мяч в ворота относительно плавным кивком головы после диагональных передач. В общем, забивал головой практически во всех случаях и на все вкусы.

Таким образом, благодаря Алексею, Платон довёл свой личный рекорд за футбольный вечер до 15 голов и 13 пасов, а общий свой лицевой счёт за сезон до 64 голов и 63 пасов в 22 играх.

А впереди было ещё несколько дней календарного лета.

В четверг утром, 27 августа, Платон обратил внимание, что количество пассажиров в электричке заметно поубавилось, а в метро наоборот – увеличилось. Это московские аборигены съезжали с дач, возвращались из отпусков и каникул.

А вот на обратном пути пассажиров в электричке наоборот, прибавилось. Видимо за счёт тех, кто прежде ездил на работу раньше Платона? И это прибавление бросилось в глаза Платону обилием, едущих до Люберец, молодых женщин с косыми от баночного пива глазами.

Кроме того он почувствовал заметное облегчение в своей талии. После десятидневного приёма «мясных» гостей она восстановилась, став прежней.

В ногах появилась лёгкость. Амплитуда и скорость их движения заметно увеличились.

Наконец-то я набрал форму! Жаль, что только к концу лета! – сделал вывод заядлый физкультурник.

Заканчивалось лето, пожалуй, одно из самых лучших в жизни Платона. Приближался самый плодотворный, потому и любимый им, сезон – осень.

И его начала охватывать какая-то весёлость, радость, чувство лёгкости и уверенности в себе.

Но впереди было много дачных дел. Ведь Платону предстояло хорошо поработать не только на своей даче, но и на даче жены в Купавне. И он был физически и морально готов не только работать, но и пахать, крушить всё вокруг на свете.

Сухая, тёплая, солнечная погода среды сменилась пасмурной, но не дождливой вечерней погодой четверга.

Под стать погоде изменилась и ситуация вокруг футбольного поля, ещё раз подтвердив давний вывод Платона, что среда для него – день приключений, а четверг – чёрный день.

Теперь это коснулось и футбола. Если накануне Платон блистал, добившись наивысшего для себя результата за последние сезоны, то на следующий день, несмотря на его боевой настрой провести свой прощальный матч в сезоне, сыграть ему так и не удалось.

Ещё по пути на футбол, подъезжая на велосипеде к калитке своего товарищества, он обнаружил её закрытой – словно знак для него и закрытие футбольного сезона.

Это маразматическая старуха с одного из ближайших участков их садоводческого товарищества всё время закрывала её, всегда распахнутую настежь в связи с наличием рядом, за забором, продуктовой палатки.

Как будто ей через неё дует, или она этим воспрепятствует проникновению в товарищество непрошенных гостей?! – молча, вопрошал небеса Платон.

Когда же он, как всегда опаздывающий к началу игры, поздоровавшись, попросился на поле – за кого выходить? – ему отказали, что было уже не в первый раз.

– «Нам не надо!» – на этот раз более дружелюбно ответил ему всегда злобный Сергей.

– «Нам тоже!» – добавил вдруг, словно предавший коллегу-динамовца, студент-медик Дмитрий, за свой большой рост и худобу прозванный Краучем.

Вот тебе, на! Их играет пятеро против шестерых, а мне места нет?! – недоумевал ветеран.

До этого он уже трижды попадал в такую ситуацию, и сразу же уезжал обратно заниматься другими делами, зная, что сыграет в следующий раз.

Теперь же ситуация была иная. Ведь этот вечер в этом году был последним, когда Платон мог бы сыграть в футбол.

Поэтому он остался сидеть на скамье, уединившись от, сидевшего на другой, почему-то тоже не игравшего более молодого ветерана, Алексея Грендаля. Тот по привычке, или по половому влечению неженатого мужчины, оживлённо беседовал с сидевшими рядом студентками.