Год черной собаки. Фантастический роман

— А не вы ли дали ей возможность улизнуть? Через ваших холуев в полиции избавили от тюрьмы. Надеялись впоследствии использовать против меня? — отпарировал генеральный директор.

— А я джентльмен. — Бывший гангстер явно издевался. — Не люблю, когда смазливых женщин бросают в застенки и допрашивают с пристрастием. — Он сощурился. — Но вы все-таки исхитрились ее достать, бедняжку. Ухлопали вместе с сотней пассажиров лайнера. И кто же санкционировал расправу?

— Комиссар Фокс. Для этого у него имелся какой-то сумасшедший сержант Ричмонд, помешанный на убийствах. Он и выстрелил с благословения комиссара. Теперь его запрятали наконец в психичку.

— Значит, Фокс служил и нашим и вашим? Учтем и в удобный момент напомним, чтобы не возомнил о себе.

— Перестанем взаимно обвинять друг друга. Нам же предстоит оправдываться вместе. Вы мой заместитель. — Робинсон с надеждой взглянул на вице-директора. — Что нам делать, Майк?

Бывший гангстер резко обернулся, пристально посмотрел на растерявшегося Робинсона.

— На-ам? — протянул и засмеялся своим тихим шелестящим смехом. — Вы сказали на-ам? Извините, чурбан вы этакий, — чувствовалось, изгаляться над Робинсоном, пользуясь его безвыходным положением, ему доставляет истинное наслаждение. — Не нам, а вам, вам, милейший. Вам. Я тоже, разумеется, кое-что потеряю, но не волнуйтесь, лишь временно — позже верну с лихвой. А вот вам конец. Заказывайте гроб с кистями и похороны по высшему разряду, не автокатафалк, а лошадей с серебряной упряжью. Вы же так любили разную мишуру. Для оригинальности, — ехидничал Майк, — предложил бы улечься голым, в память о столь знаменательном событии. — Он встал, смахнул пылинку с брюк и направился к двери.

— Но что мне делать? — хрипло, с надеждой и отчаянием крикнул вдогонку Робинсон.

— Застрелиться! — обернулся вице-директор. — Но вы жалкий и ничтожный трусишка. Такие кончают таблетками снотворного. Вот и пошлите за ними свою одалиску в ближайшую аптеку, а еще лучше, — издевался Майк, — сбегайте сами и обязательно голышом. С этого момента ни одно ваше приказание выполняться не будет — вы сумасшедший и невменяемый. Секретаршу забираю — девочка должна быть в безопасности от ваших поползновений. Генеральным директором пока временно становлюсь я. Не думал, что это случится так скоро, но ничего не поделаешь — видно, судьба, — он развел руками. — О своем решении сообщу через час журналистам на пресс-конференции по телевидению. Чао! — Майк хлопнул дверью…

Если верить газетам, события с концерном «Феникс» не имели прецедента. Такого бума страна не переживала со дня провозглашения. Пресса, радио и телевидение только и сообщали, что о «разоблачении века» — махинациях и коррупции в химической промышленности. Тиражи газет подскочили неимоверно. За право перепечатки и использования своих публикаций редакция «Времени» гребла миллионы. Радио вещало круглые сутки, не отставало и телевидение. Срочно собрался кабинет министров. На газетных и журнальных полосах воспроизводились леденящие кровь фотографии детей-уродцев; их матери употребляли лекарства, производимые «Фениксом», отравленные реки, смертельно опасные продукты. Всплыла история с использованием новых препаратов на заключенных. У магазинов, где продавали продукцию концерна, собирались толпы, бойкотировали товары, разбивали витрины. Снимки пышных банкетов дельцов пересекали семизначные цифры взяток за получение подрядов на государственные заказы. Два министра подали в отставку. Оппозиция торжествовала. Поговаривали — издатель «Времени» выдвинул свою кандидатуру в сенат. Демонстранты заполнили площади и улицы города. Крепко досталось и полиции, она потворствовала распространению наркотиков, кои производились все теми же «химиками». Ходили слухи — в полиции заменят руководящий состав. В здании «Феникса» до пятого этажа выбили стекла в окнах и разгромили несколько филиалов. В город прибыли войска…