Год черной змеи (СИ)

Единственное, что омрачало свободный полет этого с позволения сказать орла, было настояние отца срочно, пока никто другой не опередил жениться на внучке третьего лица городской иерархии. В принципе Василий был и не против, тем более, что Юля была весьма симпатичной девушкой. Она, если говорить между нами была влюблена в Василия еще со школьных лет, о чем, не подозревая подвоха в час тяжкой меланхолии, поведала собственной матушке. Та незамедлительно занялась выведением из прогрессирующей депрессии и составлением счастья любимой доченьки, тем более, что сам Василий и его семья пришлись ей по вкусу. Уж лучше такой жених, чем неизвестно кто. Впрочем, об этих закулисных переговорах сами молодые люди естественно не догадывались. Юля кручинилась и скучала, а Василий гулял напропалую. Он понимал, что с такой невестой после свадьбы придется забыть обо всех похождениях. Короче, несмотря на требования отца, Василий решил тянуть столько, сколько хватит сил. Минимум год как раз до окончания института. Николай Константинович, выслушав аргументы сына дал задний ход в надежде, что Василий перебесится и отправился на новые переговоры. Высокие договаривающиеся стороны, мама невесты и отец жениха, вынесли постановление сыграть свадьбу будущим летом, приняв во внимание, что Юле тоже было бы неплохо доучиться. Единственно, чего теперь боялся Николай Константинович так только того, чтобы многочисленные истории любви сыночка не окончились историями болезни в венерологическом диспансере или родильном отделении.

Мог бы Родин осудить Василия, эту накипь, пузырящуюся на поверхности богоносной отчизны. Пожалуй, что и нет. Как сказал бы принц Флоризель: "Роль обличителя общественных язв была бы ему не к лицу".

С другой стороны Родин вдруг понял, что невзлюбил Василия с самого первого взгляда. Причем с каждой минутой чувство неприятия все больше возрастало. Сам вид прилизанного хлыща внушал гадливость.

Это было тем более удивительно, что он сегодня в первый раз в жизни увидел сына Николая Константиновича. Нет, чужой успех уже сам по себе повод невзлюбить ближнего, но тут было другое. Чувство антипатии было основано на чем-то гораздо более древнем, чем сознание. Корни столь явного эмоционального всплеска покоились в инстинктах. Родин, чтобы успокоиться пришлось даже мысленно крепко выругаться. Только вынужденная скрытность и актерство позволили спрятать так и бушевавшие в груди Родина эмоции. Слава богу, что при прощании Василий не попытался подать руки. Черт знает, как воспринял бы Максим необходимость потрогать вялую потную конечность.

Николай Константинович отворил дверь, привычным движением снял с головы шляпу и скинул с плеч надоевший светлый пиджак и, наконец, почувствовал себя дома. Большая пятикомнатная квартира встретила хозяина вкусными запахами, доносящимися из кухни. Николай Константинович непроизвольно повел плечами и расправил грудь. На душе сделалось хорошо, как только может быть у человека с отличным пищеварением в ожидании вкусной трапезы. А поджидать было чего. Тут имелся и наваристый суп, и жаркое и картошечка и блинчики-пирожные, словом все, что только может полезть с голодухи в голову человека с богатым гастрономическим воображением. Максиму оставалось токмо вздыхать и глотать непроизвольно выделявшуюся слюну. Голод давал себя знать и слюнные железы работали настолько хорошо, что этим фактом несомненно бы восхитился физиолог Павлов. Право, жаль, что сам Николай Константинович не обратил на это совершенно никакого внимания. Переобувшись, хозяин сразу проводил гостя в свой кабинет, где стоял массивный двухтумбовый стол, занимавший едва не четверть совсем не маленькой комнаты. Глядя на мебельного великана в голову Максима сразу полезли всевозможнейшие духоподъемные мысли. Казалось, что за этим столом Николаю Константиновичу обязаны были приходить мысли долженствующие одним только своим явлением обеспечить прорыв по всевозможным направлениям производственной деятельности общегосударственного масштаба. Впрочем, следов "большого рывка" пока не наблюдалась даже в ближайших окрестностях, так что, возликовавший было, Родин сделался скромнее в своих желаниях и стал радоваться уж вовсе мелочам. Например, благо, что запахи не могут проникнуть сквозь плотно закрывающуюся дверь. Это привело к тому, что железы прекратили бессмысленно тратить энергию, тем более, что ее пополнения в ближайшее время не предполагалось. Максим уже разуверился окончательно и решил, что в столовую, где все уже готово к обеду, его никто и не подумает приглашать.

- Ну что ж, я понимаю твое желание приобрести мотоцикл.

Николай Константинович нажал секретную кнопку, и на мгновенье замолк, занятый важным делом. Единственным звуком в кабинете остался лишь шорох отворяемой резной дверцы бара. Николай Константинович кивнул устроившемуся, на кончике стула гостю и привычным движением наполнил низкий бокал коньяком и несколько мгновений оценивал напиток на глаз, неспешно вращая коньячную рюмку в руках.