Год демонов

— Насколько этот предполагаемый диагноз серьезен?

— Это первый звонок, по терминологии инфарктников. Какой-либо опас­ности с этим диагнозом больной Барыкин Н. И. для окружающих не пред­ставляет.

— Можно ли водить машину с этим предполагаемым диагнозом?

— Замечаю, что вы все время педалируете слово «предполагаемый». Домысливать можно двояко. Либо врач действительно сомневалась, либо по чьей-то воле поставила именно этот диагноз, в основе которого пугающее вас слово «паранойя», и, чтобы подстраховаться, приписала карандашом знак вопроса.

— Известно ли вам, что Барыкин по собственной инициативе проходил обследование в столице, у академика Снежевского?

— Лично мне ничего не известно. Может быть, главный психиатр Мин­здрава и знает. В карточке нет соответствующей записи.

— В больнице им. Кащенко поставили другой диагноз.

— Какой? — заинтересованно спросил главврач, всем видом дав понять, что в этом нет повода для осуждения его «фирмы».

— Сутяжный синдром параноидального склада.

Главврач всем массивным телом оперся на мягкую спинку своего кресла.

— Возможно. В нашей профессии, как ни в какой, премного разночтений. Определить правильно и безошибочно аппендицит и то порой затруднитель­но. В принципе можно доказать, что этот диагноз не является противореча­щим поставленному Ветровой как параноидальное развитие личности. Никто же к принудительному лечению не приговаривает. Ради бога, получайте права и водите машину. К нам после своей поездки в Москву Барыкин не обращался за справкой для определения годности к вождению. Затребует поликлиника спецмедосмотров, мы переправим справку и не станем утаивать диагноз Снежевского. Результаты обследования все равно поступят к нам и по месту жительства. К сожалению, лично я не знаком с Барыкиным. Когда он впервые обратился к нам за помощью и когда его диагностировали, я находился в слу­жебной командировке в Западной Германии. Думаю, что и Ветрова не была исполнительницей чьей-то злой воли.

— У нас за неправильно поставленный диагноз ведь не судят.

— Да. Но совесть врача, клятва Гиппократа. Все подвержено коррозии в наше время, согласен... но хочется думать о людях хорошо, особенно если их неплохо знаешь. У нас корифеев психиатрии раз-два и обчелся.

— А если временно поставить такой диагноз, чтобы запугать человека, шантажировать?

— Несерьезно. Попахивает мафией. Мы лечим больных, а не пляшем с ними под чью-либо дудку. Запись есть, от стационарного обследования отказался, но это не должно наводить на мысль, что человек отказался толь­ко лишь потому, что испугался: а вдруг обнаружат шизофрению. Напрасно. Опять повторюсь: издержки закрытого от критики негатива общества. А поликлиника спецмедосмотров элементарно страхуется. Шлейф застойных лет, никто не берет ответственность на себя.

— В таком случае, что мы посоветуем Барыкину?

— Во-первых, надо показаться врачу. За четыре года могли произойти возрастные изменения в психике. Может, врач сочтет необходимым стереть вопрос или, наоборот, обвести его уже чернилами. У нас тут два запроса института, в котором работал Барыкин, о состоянии его здоровья. Руковод­ство обеспокоено его маниакальным подозрением насчет травли и преследо­вания якобы со стороны ректора института. Кроме того, что есть в истории болезни, мы ничего не добавили.

— К сожалению, некоторым достаточно, чтобы опорочить имя человека, получить от вас отписку. И все. Значит, там, в психушке, в курсе дела, не зря, значит, человек наблюдается. Стоит на учете — псих, — с сожалением сказал Любомир.

— Это из области общего морального климата общества. К нашей про­фессии, тем более к ее дискредитации, это отношения не имеет.

— Какой ответ вы дадите на официальный вопрос: не стоит на учете и не наблюдается?

— В данном случае за давностью лет, если Барыкин к ним больше не будет обращаться, по истечении положенного срока карточка будет передана в архив. Чтобы ускорить этот процесс, надо провести через комиссию. Но, по-видимому, с нашим диспансером он предпочитает не иметь дел. Что каса­ется получения водительских прав, то мы об этом уже говорили. Вот и все. Не так страшен псих, перефразируем поговорку, как его малюют. Все мы, кто считает себя относительно нормальными, подвержены комплексам. Особенно в наше нестабильное время, когда нарождающийся страх за завтрашний день угнетает и расшатывает нервную систему.

Главврач не темнил, это импонировало Любомиру.

— Вы удовлетворены информацией?

— Спасибо. Вполне. Разрешите мне только правильно записать в свой блокнот диагнозы.

— Пожалуйста. Хоть по-латыни, хоть по-русски.