Год Дракона

– Мы уже говорили об этом.

– Это был не разговор, а монолог. Твой монолог, дорогой.

– Я ничего нового не скажу тебе, жизнь моя.

– Я знаю. Я просто хочу услышать, как ты представляешь себе жизнь без этого. Я не представляю. Когда я одна… Другое дело. Но с тобой… Я действительно не представляю, понимаешь?

– Мы можем попробовать.

– А что мы делали последние восемь месяцев?! – печально улыбнулась Елена.

– Ты знаешь, что ты теперь государственный человек?

– И что?

– То, что ты должна пройти обязательное медицинское обследование, как все государственные служащие.

– Я регулярно бываю у врача и делаю маммографию, дорогой, – светски улыбнулась Елена.

– Не сомневаюсь. Но мы должны иметь полную картину… Не десятилетней давности, а сегодняшнюю. А потом… Есть, в конце концов, медицина. Кстати, наверное, лучшая в мире. Специальная медицина, целый штат профессоров и светил, который будет работать над этим. Пока не получится.

– О, я не сомневаюсь в твоих организаторских талантах, – Елена поднялась, подошла к Майзелю сзади и взъерошила ему волосы на затылке. Шагнув к холодильнику, достала оттуда сок и, вернувшись, снова села за стол. – Хорошо, я пройду обследование, если тебе так хочется… Только это бесполезно. Я пыталась, и не раз. Ничего никуда не проходит. А если это туда попадает с посторонней помощью, то ни за что не цепляется и погибает, и приходится доставать… И я больше никогда в жизни не позволю никому лезть в меня этими железными…

– Господи, ангел мой, – хрипло сказал Майзель и взялся рукой за горло. – Ангел мой, что такое ты говоришь…

– И если бы только это, дорогой, – вздохнула Елена. – Если бы только это… Послушай меня. Я женщина, и я знаю… Тебе нужен ребенок. И мне тоже, но это сейчас неважно… Тебе нужен, обязательно. Потому что такой мужчина, как ты, должен оставить свой след на земле. Да, да, я знаю, весь этот чертов проклятый мир, который ты спасаешь столько лет подряд изо дня в день, ежечасно, ежесекундно, и который даже не может сказать спасибо, потому что… Это не то. Это не настоящее, понимаешь? Только твой ребенок – это самое настоящее… А если отставить пафос, – то просто затем, чтобы нас связывало что-нибудь, кроме разговоров до третьих петухов и потрясающего секса. Потому что так повелось от начала времен, дорогой, и никто не может изменить это. Никому не дано.

– Мы можем… Мы можем взять кого-нибудь. Вокруг столько несчастных детей, ангел мой… Мы могли бы подарить семью кому-нибудь из них…

– Я не могу, Данек. Я не знаю, что должно случиться, чтобы я полюбила чужого ребенка, как своего. Нет, с инстинктами все в порядке, я знаю… Просто у меня все так проходит через голову… Вряд ли я это смогу. Вряд ли. Во всяком случае, не сейчас… Не знаю.

– Ну что ж…

– И еще и поэтому я никак не могу решиться поверить, что имею право быть рядом с тобой…

– Если такого права нет у тебя, то никто его не получит. Никакая другая женщина. Клянусь.

– Что?!

– Что, Елена?

– Ты впервые произнес это слово – «клянусь». Раньше никогда…

– Еврею запрещено клясться. Потому что клясться дозволено лишь тогда, когда точно известно, что клятва будет исполнена. Вопреки всему и не смотря ни на что. Так вот – я поклялся.

– Данек…

– Поступай, как знаешь, Елена, – он поднялся и, отойдя от стола, прислонился спиной к стене, сложил руки на груди. – Я все сказал.

– Ты… Ты понимаешь, что…

– О, да, жизнь моя, – он усмехнулся. – Я – понимаю.

– Перестань корчить эту рожу, сейчас же, – устало сказала Елена. Она поставила локти на стол, уронила между ними голову, запустила пальцы себе в волосы, сжала, закрыла глаза. – Господи…

Господи Иисусе, Пресвятая Дева, в отчаянии подумала Елена. Пани Руженка, простите меня… Простите. Я не хотела. Я не знала… Это не я… Это он… Сам… Господи, Господи, Господи… Господи, да что же это такое…

Эй, Ты, в бешенстве подумал Майзель. В таком бешенстве, что желваки заметались на щеках, как сумасшедшие, и глаза налились кровью. Эй, Ты, как там Тебя… Ты что же это делаешь с ней, а?! Только посмей еще раз… Только посмей… Я тебе такое устрою…

ИЗ СООБЩЕНИЙ ИНФОРМАЦИОННЫХ АГЕНТСТВ

Минск, 2 апреля. БелаПАН: «Организаторы „Марша Весны и Свободы“, который должен состояться в столице Беларуси 15 апреля, заявили, что власти готовят массовую расправу с участниками шествия. Соответствующий инструктаж проводится среди сотрудников правоохранительных органов, заявили лидеры оппозиционных президенту Лукашенко политических партий и объединений. Они призвали своих сторонников сохранять спокойствие и не поддаваться на провокации».