Год Единорога

Очнулась она, когда кругом уже никого не было, только валялись на снегу мертвецы, да стояла привязанная под деревом лошадь. После всего происшедшего ей осталось только пожалеть, что она выжила. На какую-то минуту ей показалось самым лучшим выходом так и остаться в снегу, не двигаться и подождать, пока мороз не покончит с ней. Но в ней жил дух ее рода — рода воинов. Пока жив человек, оскорбивший ее, — стоило жить, хотя бы ради мести. Когда она поняла, что беременна, первым ее побуждением было избавиться от ребенка — ведь он был продолжением этого кошмара. То же самое советовал ей и Куно, правда его больше заботила репутация их рода. Но она так и не решилась. Пусть ребенок был плодом насилия, но хоть наполовину он принадлежал ей. Она всем своим существом чувствовала, что должна восстановить справедливость, иначе всю жизнь будет чувствовать на себе клеймо позора. Скоро эта жажда справедливости оформилась в два желания, две цели — родить ребенка, в котором не будет ни одной капли грязной черной крови, и покарать насильника. И, не слушая уговоров и угроз своего благоразумного брата, она отправилась к Гунноре. Ей повезло — Гуннора приняла ее желание и пообещала исполнить его. Теперь она готовилась осуществить второе.

Наступила ночь. Она нашла глубокую расщелину в скалах, хорошо защищавшую от ветра, покрепче закуталась в плащ и постаралась уснуть. Очнулась она внезапно и не сразу поняла, где находится. Что-то разбудило ее — какая-то глухая тревога и чувство, что должно случиться нечто.

Герта вылезла из щели и, — опираясь на свое копье, стала подниматься на вершину холма. Ярко светила луна, и перед ней белел нетронутый снег, а за ней тянулась цепочка темных следов. Впереди появилось какое-то бледное сияние, не похожее ни на лунный свет, ни на отблеск костра. Герта подумала, наверное, что это именно то, что она искала, и направилась прямо к нему.

Древняя дорога здесь хорошо сохранилась и была довольно гладкой. Герта копьем нащупывала дорогу в снежных заносах и спешила, как на свидание.

Ряды высоких камней появились перед ней неожиданно. Они располагались по кругу, далеко отстоя друг от друга на внешней линии и постепенно сближаясь к центру. Тропа проходила между ними, и Герта почти бежала по ней… На вершинах камней горели зеленоватые огни, и казалось, это гигантские свечи озаряют ее дорогу. Только свет их был холодным и нечеловеческим. Герта заметила, что сюда, в ряды камней, не проникал даже лунный свет. Она миновала три круга камней, потом еще четыре, а камни сходились все теснее, пока не сошлись в почти сплошную стену. Дорога, ставшая не шире лесной тропинки, подошла к воротам.

Герта чувствовала, что теперь она не может повернуть назад, даже если очень захочет. Что-то сильнее ее воли приказало ей пройти в ворота и остановиться. Она вышла на огороженную шестиугольную площадку. Невысокий каменный барьер шел вокруг центра, и в каждом из шести углов площадки прямо из земли поднимался столб пламени. Герта замерла, не в силах двинуться ни вперед, ни назад. За барьером, в самом центре площадки, стояли пять камней, светящихся голубовато-зеленым светом, как таинственные кристаллы. На их плоских вершинах, словно на причудливых тропах, сидели те, кого хотела найти Герта.

Она, пожалуй, и сама не знала, что именно она ожидала увидеть, но то, что появилось перед ней, было настолько чуждым и нечеловеческим, что она даже не испугалась. Да, это действительно было похоже на жаб — если в обитаемом мире вообще было что-то похожее. Трудно сказать, ходили они на двух или на четырех конечностях. Сейчас они массивными неуклюжими тушами громоздились на своих постаментах. Тяжелые широкомордые головы росли прямо из туловища. Их огромные золотистые глаза, длинные щели рта и крохотный дегенеративный подбородок и в самом деле напоминали жаб — но это все-таки были не жабы. Слишком сильно было исходившее от них ощущение разума и силы.

“Добро пожаловать, Искательница”, — прозвучал в ее мозгу безличный голос.

Герта промолчала. Таким чужим и нечеловеческим оказалось то, к чему она стремилась, что теперь она не находила слов. А голос между тем продолжал:

— Что ты ищешь у нас, дочь человека? Избавления от своей ноши?

Этот вопрос сразу привел Герту в себя, и она твердо ответила:

— Нет. Хоть это и незаконный ребенок, но я хочу сохранить его. Гуннора обещала, что в нем не будет крови насильника. Он будет только мой.

— Зачем же ты пришла сюда?

— За справедливостью! И за карой для того, кто оскорбил и опозорил меня.

— Почему, ты, дочь людского племени, обратилась к нам? Что нам до тебя и твоей судьбы? Мы были хозяевами этой страны задолго до появления вашего тщедушного рода, и мы останемся здесь, когда исчезнет даже память о вас. Почему ты решила, что мы будем помогать тебе?

— Я ничего не решала. Но я слышала, что другие обращались к вам, и пришла тоже.