Год Единорога. Романы, повесть

Как я мог самолично уничтожить те узы, которые связывали нас? Половина меня, но не больше половины, хотела быть, как все остальные люди. Но то, что я был сосудом, в котором наличествовало что-то еще, пусть даже сейчас это исчезло… но я не могу быть уверенным, что это не вернется… и не мог… Я был проклят, нет, я не муж для нее… Я отступил от нее еще дальше. Если бы ее рука вновь коснулась меня, я не смог бы противиться своему желанию, нет, желанию того, что было во мне от человека. Но не мог же я уйти и оставить ее одну в Пустыне. А если я пойду с ней к ее людям, смогу ли я сохранить свою решимость?

- Разве ты не слышал Пивора? - Джойсан стояла, прижав руки к груди, где висел грифон. - Ты не слышал его? - в ее голосе вновь был гнев, как будто она возмущалась моей глупостью. - Он назвал тебя родственником, значит ты больше, чем хочешь думать о себе. Ты - есть ты, и ты не являешься ничьим оружием, Керован. Ты мой жених. Если скажешь мне «нет», то увидишь, что у меня нет гордости, потому что я пойду за тобой куда угодно. И я объявлю тебя своим мужем перед всеми. Ты веришь мне?

Я верил, и теперь уже совсем не знал, что делать. Мне оставалось лишь изобразить согласие.

- Да, - просто ответил я.

- Хорошо. А если ты когда-нибудь снова захочешь уйти от меня, то тебе это будет нелегко сделать, - это было не предупреждение и не угроза, а просто констатация факта. Теперь, когда все решилось, как она того желала, она снова устремила свой взор на стену.

- Пивор говорил о двери и о ключе, который находится у меня. Когда-нибудь мы опять придем сюда.

- Когда-нибудь? - теперь, когда я обрел контроль над собой, у меня в памяти всплывали слова Пивора.

- Да. Мы… мы не готовы… я думаю… чувствую… - Джойсан задумалась. - Есть еще кое-что, что мы должны сделать вместе, Керован. Сделать вместе, ты помнишь?

- Тогда куда же мы направимся? К твоим людям? - у меня теперь не было корней в долинах и я все позволил решать Джойсан. Только она одна могла все решить. У меня оставалась лишь она одна.

- Это самое лучшее, - твердо ответила она. - Я обещала им вывести их туда, где они будут находиться в безопасности. После этого мы будем с тобой свободны.

- Что ж, я не возражаю.

Джойсан широко раскинула руки, как будто только сейчас почувствовала вкус свободы. Но будет ли это для нее освобождением, если она сохранит все прежние родственные связи? Сейчас я должен был идти с ней, потому что у меня не оставалось выбора. Но я никогда не смогу позволить ей быть изгнанницей только потому, что она видит во мне Керована, с которым она связана клятвой.

Джойсан

Мой бедный лорд, как должно быть ему горько жилось в прошлом! Мне хотелось бы стереть из его памяти воспоминания о тех годах одно за другим. Его называли монстром, пока он сам не поверил в это, но если бы он мог взглянуть на себя моими глазами… Мы пойдем по жизни вместе и я буду для него зеркалом, в котором он будет видеть себя таким, какой он есть, полностью очищенным от той грязи, которую хотели влить в него Темные люди. Да, мы вернемся к моему народу, хотя теперь он уже не мои, так как я чувствую, что должна идти по другой дороге и могу лишь ненадолго оглянуться назад. Мы убедимся, что мой народ дойдет до Норсдейла, а потом… Так я думала и мысли мои были мудрыми. Ведь мудрость иногда приходит не с годами и опытом, она может явиться и внезапно, как удар стрелы. Я ласкала грифона в своих руках - этот свадебный подарок, который сначала стал моим проклятием, а затем спасением. Свободную руку я вложила в руку Керована и мы пошли рядом, уходя от той двери, о которой упоминал Пивор. Но в душе мы знали, что вернемся и откроем ее… И какая разница, что находится за дверью, если мы войдем туда вместе?

ЧАРЫ КОЛДОВСКОГО МИРА

Шторм был очень сильным. Волны бились о скалы, перекатывались через риф, защищающий якорную стоянку рыбачьих лодок. Но люди Варка знали о шторме заранее, потому что никто так не чувствует погоду, как те, кто живет ветром, водой и морской удачей. Поэтому там не оставалось ни людей, ни лодок, за исключением крошечного ялика Оманда, который выкинуло на берег, и Оманд внимательно осматривал его.

В это утро на залитом водой песке был не только Оманд. Если шторм мог отнять у людей то немногое, что они имели, то он мог и что-нибудь и дать, поэтому люди Варка, у которых были крепкие ноги и острые глаза, собрались на берегу и смотрели, что от щедрот моря подкатится прямо к их дверям.

Иногда поднимали янтарь, и это было драгоценной находкой. Дерек однажды увидел две золотые монеты, и по знакам на них Эфрика - Мудрая Женщина, определила, что это монеты Древних. Дерек немедленно отнес их к кузнецу и переплавил в слиток, удалив таким образом из хорошего металла всякую магию.

Море всегда приносило лес и водоросли, из которых женщины добывали краску для зимней одежды, раковины, которыми дорожили дети, иной раз - обломки судов, какие никогда не бросали якорь в окруженной рифами бухточке Варка и которые большинство людей Варка никогда не видело - если эти люди не бывали в порту Джурби.