Год Единорога. Романы, повесть

Она решила разыграть дурочку, занятую обрядами и обычаями людей Долины. Но она внимательно рассматривала черты его лица. Насколько он похож на того? Если память ее не обманывала, различие стало глубже. Может, Хайл на ярмарке носил маску? Ну, а в Кейте снял ее?

- Канун Полузимы? - повторил он, как будто эти ее слова были сказаны на иностранном языке. - Ах, да, праздник вашего народа… Мне очень жаль, миледи, но вам придется праздновать его одной в этом году. Я получил важное известие и должен уехать. И я не смогу вернуться раньше завтрашнего утра. - Он понюхал воздух. - Что у вас здесь, миледи? Незнакомый запах…

Она показала на раскрытый сундучок:

- Травы. У меня есть кое-какое умение в выращивании и использовании их, милорд. Я проверяла свои запасы - что кладется для вкуса, что - для запаха. Но поскольку мы не празднуем, это не понадобится.

- Я заслуживаю выговора, миледи, за то, что так отдалился от вас с тех пор, как мы приехали, и не заметил даже, как приближается этот праздник. Простите меня на этот раз, впредь не согрешу.

Инстинкт говорил ей, что все это - просто слова. Он считает, что такие неопределенные обещания могут удовлетворить ее, как малого ребенка.

Он сказал еще несколько ничего не значащих слов и ушел. Она видела в окно, как он уехал со своей вооруженной охраной. И почти сразу же вошла Нэнк с бронзовой чашей, в которой лежало ожерелье со множеством подвесок из чередующегося голубоватого и зеленоватого янтаря. Юсмей догадалась о том, что это редкая вещь… возможно даже ценнее всего движимого имущества Упсдейла.

Юсмей надела ожерелье и подошла к зеркалу, притворившись очень довольной, она пригласила Нэнк и двух служанок, принесших ужин, полюбоваться на чудесный подарок ее лорда, и надеялась, что ее действия были достаточно ловки, чтобы обмануть Нэнк. Она туго укрепила обшлага рукава, чтобы Нэнк случайно не заметила браслета. Сев за стол, она наполнила чашу, поднесла к губам и покачала головой.

- Не хочу ничего плохого сказать о вашем напитке, - сказала она беспечно, - но если добавить в него мяты, будет еще лучше. Вы когда-нибудь пробовали такой?

- В наших краях мало знают о южных травах, миледи, - ответила Нэнк. - Наш Кейт стоит на пути холодных ветров. Я слышала о мяте, но не знаю, как ее употребляют.

- Вы сама сейчас попробуете и скажете - права я или нет. Сегодня у моего народа канун Праздника. Поскольку милорд не мог провести его со мной, не согласитесь ли вы…

Женщина на секунду заколебалась, но затем ее всегда выслеживающие глаза обратились к кувшину на столе.

- Здесь слишком мало для второй чаши, о, леди. Вы всегда отказывались от большого количества питья, поэтому служанка и принесла…

- Так велите ей принести еще, Нэнк. Не отказывайте мне в этом скудном пире в канун Праздника.

Нэнк неохотно повернулась к лестнице, как человек, который рад бы отказаться, но не может. Юсмей снова подняла чашу. Она умела по запаху определить, хорош ли напиток.

В этом питье что-то было, она была уверена, как если бы слышала за своим плечом предупреждение. Яд? Нет, вряд ли. Но есть такие травы, которыми пользуются в коварных целях - они вызывают глубокий сон, туманят разум, дают фальшивую память. Откуда взялось у нее такое внезапное подозрение? Она не знала этого… знала лишь, что ее предупредили. Как только Нэнк ушла, Юсмей начала действовать, сама не понимая как. Она освободила рукав и подержала браслет над чашей.

Змея тут же зашевелилась, и теперь ее действия интересовали Юсмей, а не пугали, даже возбуждали, как воина перед сражением.

Головка змеи окунулась в жидкость и размешала ее, а затем змея снова взяла в рот кончик своего хвоста и превратилась в браслет.

На лестнице появилась Нэнк с подносом и чашей на нем. Юсмей подошла к своему сундучку, взяла мяты, а также прихватила и другой травы, да так быстро и ловко, что сама себе удивилась. В свою чашу она положила одной мяты, а в чашу Нэнк смесь мяты с другой травой, и маленькой ложечкой тщательно размешала жидкость в обеих чашах.

- По правилам, Нэнк, - Юсмей улыбнулась, - поскольку мы обе женщины, нам нужно было бы окунуть туда веточку плюша - на счастье, а потом бросить ее в огонь, чтоб злая судьба ушла вместе с ней. Для милорда был бы остролист… а для женщин - плющ. Но поскольку у нас его нет, я просто желаю вам счастья.

- И вам тоже, леди, - ответила Нэнк.

Юсмей пила, хотя подозрение все еще оставалось. Насколько эффективна была змея в противодействии всякому злу - этого Юсмей не знала, но решила, что в этом случае змея была бы ее покровительницей, поскольку амулет Гуппоры не оттолкнул ее.

- Ну, что вы думаете о мяте? - спросила Юсмей, допив свою чашу и поставив ее в сторону.

Нэнк тоже отставила свою.

У нее освежающий и приятный вкус. Леди, ваши южные растения, по-видимому, сильны. А теперь извините меня, я пойду пригляжу за горничными. Вы говорили насчет праздника, и милорду было стыдно, что он забыл. Но мы сделаем, что сможем, для завтрашнего дня.

- Очень мило. Но милорд уже высказал мне свою благосклонность. Да, вы можете идти, Нэнк. Я скоро лягу. Мне почему-то хочется спать.