Год Единорога. Романы, повесть

- О, нет! - я решил, что мне не нужна еще одна тяжесть, которая окончательно отделила бы меня от людей. Достаточно того, что на моем теле отразилось проклятие, лежащее на нашем роду, и я не хотел прибавлять к этому еще и ясновидение. Я не желал идти по пути, по которому идут Мудрые Женщины и некоторые мужчины, вроде Ривала. И когда Ривал предложил мне испытание, я быстро и без сомнений отказался. Ривал не настаивал. Идти по этому трудному пути должны добровольно и самостоятельно. Он требовал более суровой дисциплины, чем путь воина. Здесь царили свои законы. Когда буря стихла, небо снова просветлело и мы смогли двинуться дальше. В выбоинах и ямах стояла вода. Мы наполнили свои бурдюки и досыта напоили лошадей. Мы ехали, я же все время думал, что же это было - сон или видение? Но вскоре острота сопереживания, которая так воздействовала на меня, прошла. И я был рад этому. Дорога, которая до этого все время шла прямо, теперь стала описывать широкую дугу, отклонившуюся к северу. Она вела все дальше в неизвестность Пустыни. Впереди мы заметили темно-голубую линию в вечернем небе, как будто там лежала горная цепь. Земля стала более гостеприимной, все чаще попадались деревья, а не чахлые кустарники, окруженные засохшей травой. Вскоре мы добрались до моста, переброшенного через бурный поток. И тут мы остановились на ночлег. Ривал настоял на том, чтобы мы устроились не на берегу, а на песчаном мысу, врезавшемся в поток. После дождя вода в реке поднялась, и бурные волны разбивались о прибрежные камни, обдавая нас брызгами. Я с неудовольствием принял решение Ривала, так как считал, что место выбрано довольно неудачно, и оно слишком опасно из-за близости воды. Вероятно Ривал угадал мое настроение, потому что сказал:

- Это опасная страна, Керован. Лучше позаботиться об обычных предосторожностях… и о необычных тоже.

- Обычные предосторожности?

Он показал на воду.

- Через такой бурный поток не перейдет никто. В случае нападения нам придется защищаться лишь с одной стороны.

Это действительно была обычная предосторожность. Я раскидал камни, очистив место для нас и животных. Ривал запретил разводить костер, хотя бурная речка принесла много топлива. В воде была своя жизнь. Я заметил чью-то мелькнувшую тень и подумал, что здесь водится рыба громадных размеров, хотя затем мною овладело беспокойное ощущение, что это не тень рыбы. Я решил, что тут лучше не погружаться слишком глубоко в неизвестность. Мы решили поочередно дежурить, как будто находились в окружении врагов. Когда наступила моя очередь сторожить, то я был настолько встревожен, что в каждой тени мне чудилось подползающее чудовище, но я постарался взять себя в руки и успокоиться. Хотя солнца днем не было, луна ночью появилась во всем блеске. Ее яркие лучи, освещая долину, делали ее черной и серебряной - серебряной на открытом пространстве, черной - в тени. В этой Пустыне была своя жизнь. Мы услышали отдаленный стук копыт и наши лошади заржали и забеспокоились. Видимо, это были их дикие собратья. Однажды я услышал далекий печальный зов, подобный вою волка, вышедшего на охоту. И что-то большое и крылатое медленно и бесшумно пролетело над нами, как бы рассматривая, кто же это вторгся в его владения. Но эти звуки не были пугающими сами по себе: все знали о существовании диких лошадей, а волки забегали даже в долины, а крылатые хищники водились повсюду. Нет, вовсе не эти звуки тревожили меня. Меня тревожило то, чего я не слышал. Я был уверен, что в этой серебристо-черной долине кто-то скрывается и бдительно следит за нами или слушает наши разговоры. Но я никак не мог решить - добро это или зло. Утреннее солнце разогнало все мои страхи. В дневном свете долина не выглядела такой жуткой. Она была открыта взгляду и пустынна. Мы переехали мост и направились дальше по дороге к горам. К полудню мы приблизились к их подножию. Вершины были остры, как ножи. Дорога перестала быть прямой. Она сузилась до того, что по ней можно было проехать только двоим одновременно. Она поворачивала вправо и налево, спускалась вниз и поднималась вверх. Казалось, что те, кто ее прокладывал, следовали по самому легкому маршруту в этом лабиринте гор. Прежние и тут оставили свои следы. На каменных плитах мы видели множество изображений. Встречались лица, подобные лицам людей, а иногда мы замечали физиономии каких-то жутких существ. На некоторых плитах мы видели высеченные надписи и Ривал терпеливо срисовывал их. Хотя никто никогда не мог прочесть письмена Прежних, Ривал надеялся, что когда-нибудь ему удастся сделать это. Он истратил так много времени на копирование, что полдень застал нас в узком ущелье, где мы решили отдохнуть, устроившись под самым подбородком широкого лица, надменно смотрящего на нас из глубины утеса, на котором оно было высечено.