Год грифона

– О брат мой, как же мне тебя не хватало! Ну кто еще может орать на меня так, как ты? Все боятся! Может, вернешься домой, а?

– Нет, – твердо ответил Фелим.

Эмир смирился. Он кивнул и тяжело вздохнул, в точности как Кит, когда последнее слово оставалось за Шоной.

– В таком случае, – сказал он, – пожалуйста, укройся в воротах, пока мои воины не перережут всех присутствующих. Я не хочу, чтобы ты пострадал.

Тут Перри подался вперед и похлопал эмира по плечу.

– Простите, – сказал он, – но этого я допустить не могу.

Все, кроме Эльды, вздрогнули от неожиданности. Перри сейчас возвышался над эмиром на добрых двенадцать футов, а между тем до этого момента его никто не видел – кроме Эльды, как водится. Эмир шарахнулся назад, и его лицо приобрело странный, свинцово-серый оттенок. Фелим поспешно сказал:

– Перри, пожалуйста, сделайся поменьше и отойди подальше. У моего дорогого брата уже три года как проблемы с сердцем.

– Но не могу же я допустить, чтобы он тут всех перерезал! – запротестовал Перри.

– Нет у меня никаких проблем с сердцем! – запротестовал эмир.

– И все-таки… – Фелим тепло улыбнулся и взял эмира под руку. – Ты не подашь сигнала к атаке, пока мы не сходим в Дом целителей. Это буквально в двух шагах. Идем.

– Зачем еще? – осведомился эмир.

– Затем, – сказал Фелим, мягко уводя его прочь. – Мне нужно, чтобы ты прожил еще как минимум три года, пока я не закончу университет. Я не хочу, чтобы меня оторвали от учебы из-за того, что ты скоропостижно скончался и назначил меня своим наследником. А через три года я вернусь и привезу тебе мощное заклятие прозрения, которое позволит тебе определить, кто из моих племянников наиболее достоин стать эмиром.

Перри опустился на все четыре лапы и озадаченно смотрел им вслед.

– Двадцать два сына, – с горечью говорил эмир, – и ни один не годится!

– У Хасана есть все задатки, – отвечал Фелим, – и очень жаль, что Асиф с Абдулом близнецы, потому что трудно избрать кого-то одного из них. У Саида твердый характер.

– Саид жестокий! – возразил эмир. – А Имрам – лентяй!

– Но ты же знаешь, как он возится со своими скаковыми верблюдами! – отвечал Фелим. – А Хамид и Нуреддин любят справедливость. Да в каждом из моих племянников найдется что-то, что говорит в их пользу!

Судя по всему, этот спор братья вели не впервые и так им увлеклись, что, когда раздался треск, сопровождаемый звуками падения и отчаянными воплями, – то обрушилась крыша над комнатой Фелима, не выдержав веса эмировых воинов, – ни тот ни другой даже не оглянулись.

– Да, но при этом в каждом из них несомненные достоинства сочетаются с неприемлемыми недостатками! – возразил эмир.

И они удалились, продолжая обсуждать все новые имена.

– Нет, ну надо же! – сказал Перри.

Он подозрительно покосился на Эльду с Клавдией. Те прислонились друг к дружке, содрогаясь от неудержимого хохота.

Клавдия высунула голову из-за крыла Эльды и огляделась, ища Тита. И, к своему немалому удивлению, обнаружила его на другом конце двора, рядом с королем Лютером. Надеясь, что это не сулит новых неприятностей, она побежала к брату.

Когда Клавдия приблизилась, Лукин говорил:

– Нет, отец, я не пытаюсь ставить вам условия. Я просто хочу обучиться магии, чтобы помогать…

Тут он осекся, и Клавдия закрыла рот, так и не сказав того, что собиралась сказать Титу. Оба ощутили давление магии: это Блейд просочился в их круг и встал рядом с Лукином. Блейд бросил взгляд на крышу, где воины эмира барахтались среди кусков черепицы и обломков стропил, и решил, что то, что он собирается сказать королю Лютеру, все-таки важнее. Тем более там, похоже, никто не покалечился.

– Ваше величество, – сказал он, – извините за вмешательство. Император Тит желает знать, соизволит ли принцесса Изодель быть ему представленной.

Не успел король Лютер и рта раскрыть, как Изодель ответила:

– Да, конечно же! – и устремилась к Титу с протянутыми руками. Потом, сообразив, что они ведь на самом деле пока не знакомы, опустила руки и спросила: – Так вы, значит, император Юга?

Но Тит все равно схватил ее за руки.

– Да, – сказал он.

Они стояли лицом к лицу, смотрели друг другу в глаза и не могли насмотреться.

– Надеюсь, ты умеешь править империей? – спросил наконец Тит. – А то я только что посадил в тюрьму большинство тех, кто этим занимался раньше.

– Умею, – сказала Изодель. – А еще я экономная. Ты очень спешишь? Нам нужно ехать прямо сейчас или можно подождать до завтра?

– Ничего, подождем до завтра, – сказал Тит. – Надо ведь еще успеть пожениться.

– А пусть нас поженит мой отец, – предложила Изодель. – Король Лютерии исполняет также функции жреца. А посаженым отцом можно взять Лукина. У тебя во дворце найдется место для некрупного молодого дракона?

Король Лютер слушал все это, стиснув зубы, чтобы не уронить челюсть.

– Я не знаю, – сказал он Рёскину, – я просто не знаю своих детей!

– Ваше величество, – пророкотал Рёскин, – а вы не пробовали перестать думать о них как о детях и начать называть их сыновьями и дочерьми?