Год и один день

Ее губы раздвинулись под нажимом его губ, и, когда ее язык ощутил кончик его языка, поцелуй утратил нежность, он стал страстным, почти хищным. Все ее мускулы напряглись, как мускулы пантеры, готовой кинуться на добычу. Его руки скользнули под тонкую ткань ночной рубашки, и прикосновение к обнаженной коже шершавых, мозолистых ладоней было слаще прикосновения тончайшего шелка.

Когда его руки легли ей на грудь, она застонала. Она прижималась к нему, желая, чтобы он утолил жажду, которую пробуждало в ней его тело. Но его руки лишь дразнили, словно намекая на возможное свершение. Его пальцы скользили по ее животу, все ниже и ниже, остановились между ногами. Несколько умелых движений, и в ней запылал огонь, который он разжигал все сильнее.

А в это время его губы действовали так же, как и руки, — дразня и отступая. Он проводил языком по ее губам, а когда она пыталась захватить в плен его губы, он отступал, целуя ее в плечо или в грудь. Когда его голова оказалась между ее бедрами, она пыталась остановить его, но наслаждение, которое давали ей его губы и язык, ласкавшие ее мгновенно набухшую, увлажнившуюся плоть, было настолько острым, что ее руки безвольно разжались. Она стремительно приближалась к вершине, но, когда уже почти достигла ее, он оторвался от ее тела.

Бриттани открыла глаза и устремила на него отчаянный, безумный взгляд.

— Скажи, что ты меня хочешь. Скажи мне это, Бриттани. — Она снова застонала и попыталась его поцеловать, но он отодвинулся. — Скажи, что я тебе нужен.

— Алек, люби меня, — умоляюще прошептала она.

Он торопливо сорвал с себя одежду и закрыл ей рот поцелуем, сжал ее плечи со страстью, которая была под стать ее страсти. Его руки обладали волшебным свойством пробуждать жгучее, неутолимое желание. В яростном стремлении получить от нее все, что она может дать, он отдавал всего себя. Каждый дюйм ее тела горел от жгучих ласк — то утонченных, то почти грубых, и пламя страсти горело в ней все ярче.

Она перестала сдерживаться и отдалась на волю этой страсти. Ее руки скользили по его мускулистой груди и плечам, на его коже оставались едва заметные следы от нежных укусов. Вдруг Бриттани провела языком вокруг его соска, и Алека словно пронзила молния. Природа и страсть подсказывали ей, что надо делать, чтобы доставить ему наибольшее наслаждение, она с поразительной скоростью постигала тайны его тела и училась на ходу. Бриттани восхищалась его телом, оно было так великолепно, что она не могла перестать ласкать его. Когда ее рука обхватила и сжала его напряженную плоть, а рот приблизился к ней, она услышала, как Алек издал глубокий стон, и она стала дразнить и мучить его, как он дразнил и мучил ее.

— Бриттани, это выше моих сил, — еле слышно проговорил он.

Он обхватил ее за плечи и притянул к себе на грудь. Их губы слились в долгом поцелуе. Алек обхватил ладонями ее бедра, приподнял ее над собой и потом опустил, войдя в нее так глубоко, что заполнил ее целиком. И он и она уже утратили контроль над собой, исчезло все, кроме яростного стремления к свершению. Бешеный ритм возносил их все выше и выше — к вершине наслаждения, которой они достигли одновременно.

Бриттани медленно возвращалась к реальности. Она ощущала рядом тело мужа, который отчаянно сжимал ее в объятиях, словно боялся, что она убежит. Она устремила благодарный взгляд на человека, подарившего ей минуты немыслимого блаженства. Бриттани никогда не думала, что близость с мужчиной может быть так прекрасна. Ее пальцы легко коснулись едва заметных морщинок, разбегавшихся от уголков его смеющихся глаз.

— Ты настоящее чудо, варвар, — проговорила она.

Он накрыл ее ладонь своей.

— А ты настоящая ведьма. Когда я с тобой, я забываю обо всем — о моем клане, свободе, чести. — Вдруг он изменился в лице и резким движением отодвинулся от нее.

Бриттани в недоумении потянулась к нему.

— Алек?

Он окинул ее взглядом, полным ярости, и стал торопливо одеваться. Ошеломленная Бриттани пыталась понять, что могло вызвать подобную перемену, но не находила ее.

— Что случилось, милорд? Что я сделала? — В первый раз за всю ее жизнь ее голос выдал смятение, царившее в душе.

— Когда придет время, я расстанусь с тобой.

Итак, все вернулось к тому, с чего начиналось. Они могли делить наслаждение, но не могли разделить жизнь.

— Что ж, воин, когда придет время, я покину тебя и никогда о тебе не вспомню, — презрительно бросила Бриттани. Эти слова подсказывала ей уязвленная гордость. — Я снова выйду замуж.

Алек, который возился с застежками на своей одежде, замер. Он резко повернулся и направился к постели. Вид его спокойного, словно застывшего лица и размеренные движения вселяли страх. Бриттани сжалась в комочек в углу кровати. Он приближался — все так же неторопливо. Бриттани вскочила с постели, прихватив с собой простыню, неловко пытаясь на ходу в нее завернуться.

— Подойди ко мне, жена.

Она непокорно взмахнула головой, взметнулось пламя рыжих волос.

— Подойди ко мне, я сказал! — Алек стоял на месте. Его лицо ничего не выражало, палец указывал в пол прямо перед ним.