Год испытаний

Мы оставили овцу с ягненком и пошли в рощицу, к ручью, чтобы смыть с себя слизь и кровь. Было тепло, так что я раздела Джеми догола и разрешила ему поплескаться в воде, а сама постирала его одежду и свой фартук и разложила их сушиться на камне. А потом сняла чепец и чулки, подоткнула юбку и села покормить Тома. Вода приятно плескалась у моих ног. Я закрыла глаза.

Должно быть, я задремала на какое-то мгновение, потому что иначе я непременно услышала бы звук шагов. Он был совсем рядом, когда я открыла глаза, — оторвав взгляд от раскрытой книги, он посмотрел на меня. Я вскочила, оправляя одежду. Том тут же закричал, негодуя, что я отняла его от груди.

Пастор улыбнулся:

— Не обращай на меня внимания, Анна. Извини, что напугал тебя, но я зачитался и не сразу заметил вас.

Мне было стыдно, что он застал меня в таком виде, так что я не смогла вымолвить ни слова. А он запросто уселся на соседний камень и, сняв ботинки, тоже опустил ноги в воду.

Том продолжал громко кричать. Мистер Момпелльон посмотрел, как он корчится в моих руках, и потянулся, чтобы взять его у меня. Удивленная, я передала ему Тома и еще больше поразилась, когда увидела, как умело мистер Момпелльон прислонил его к своему плечу и постукал по спинке. Том прекратил плакать и громко срыгнул. Пастор рассмеялся.

— Я узнал, ухаживая за своими сестрами, что чужой человек — не мать или кормилица — должен вот так, столбиком, подержать ребенка, чтобы тот перестал искать грудь.

У меня, наверное, был очень удивленный вид, потому что мистер Момпелльон снова рассмеялся:

— Ты что же думаешь, что жизнь священника ограничивается только проповедями? — Он посмотрел в сторону Джеми, который строил запруду из веток на другом берегу ручья. — Все мы когда-то были детьми и играли так же, как Джеми.

Сказав это, он отдал мне Тома, встал и пошел через ручей к Джеми. На полпути ему попался замшелый скользкий камень, и он замахал руками, пытаясь удержать равновесие. Джеми, глядя на него, смеялся так, как может смеяться только трехлетний ребенок. Я бросила на Джеми сердитый взгляд, но мистер Момпелльон тоже рассмеялся и, разбрызгивая воду, подошел к Джеми, поднял на руки и подбросил в воздух. Они какое-то время играли, а потом мистер Момпелльон вернулся ко мне и сел рядом, на его губах блуждала улыбка.

— Мне жаль тех, кто живет в городах и не научился любить все это: запах мокрых водорослей, обыкновенные чудеса природы. Я как раз только что читал об этом. Хочешь, и тебе прочту? — Я кивнула, и он взял книгу. — Это труд Блаженного Августина, великого богослова, епископа города Гиппон в Северной Африке, он жил много веков назад. Здесь он задается вопросом: что мы имеем в виду, когда говорим о чудесах?

Я могу вспомнить только отрывки из того, что он мне читал. «Подумайте о том, как день превращается в ночь… о том, как с деревьев осенью падают листья, только чтобы появиться на них следующей весной, о безграничной силе, содержащейся в семени… а потом покажите мне человека, который видит все это впервые… он будет поражен этими чудесами».

Мне было жаль, что он прекратил чтение, и я бы попросила его продолжать дальше, если бы не относилась к нему с таким благоговением. Он, должно быть, расценил мое молчание иначе — решил, что мне скучно. Он надел ботинки, встал и сказал, что не будет больше мне мешать, что ему пора: дела ждут.

Я поблагодарила его за то, что он поделился со мной этими прекрасными размышлениями.

— Как все-таки удивительно, что такой великий мыслитель чувствовал близость к земле, к природе.

— Моя жена говорила мне, что ты очень чутко все воспринимаешь. А теперь я и сам вижу, что это так.

С этими словами он ушел. Я же еще какое-то время сидела с детьми у ручья и думала: как нам повезло, что у нас такой внимательный и добрый пастор.

Наконец я позвала Джеми, и мы пошли домой. По дороге он подбегал к кустам шиповника и срывал цветы. Когда мы подошли к дому, он попросил меня подождать у двери, а сам забежал внутрь. «Закрой глаза, мама!» — прокричал он на ходу. Я послушно ждала, закрыв лицо ладонями, слышала, как он взбегает по лестнице и раскрывает окно.

— Мама, а теперь открой глаза и посмотри наверх!

Я подняла голову и увидела, что на меня падает дождь из ароматных бархатистых лепестков. Я сняла чепец, длинные волосы рассыпались по плечам, а лепестки все падали и падали и нежно касались моего лица. Маленький Том смеялся от восторга, пытаясь поймать своими пухлыми ручками розовые и желтые лепестки. Джеми, облокотившись о подоконник, вытряс последние лепестки из уголка простыни.

Я стояла, улыбаясь ему, и думала: это и есть мое чудо.

Глава 4