Год, когда я влюбилась (ЛП)

Он сжимает губы и прижимает сжатую в кулак руку ко рту, его плечо трясется, когда он изо всех сил пытается сдержать смех.

— Ты обещал, что не будешь смеяться, — сердито напоминаю ему.

Это занимает у него мгновение, но ему удается взять себя в руки.

— Она забавная, — говорит он. — Я имею в виду твою бабушку.

Я включаю поворотник, чтобы выехать на главную дорогу.

— В хорошем смысле.

— Определенно в хорошем смысле. — Он проводит пальцем по нижней губе, размышляя о чем-то. — Но настоящий вопрос в том, сохранила ли ты презерватив?

Качая головой, я протягиваю руку и слегка шлепаю его по руке.

— Ты просто не мог устоять, не так ли?

Он злобно смеется.

— Конечно, нет. Смущать тебя — одна из моих любимых вещей. — Я прищуриваюсь, глядя на него, но он продолжает говорить. — Хочешь знать, что мне больше всего нравится?

— Нет, — говорю я, а затем сдаюсь. — Выкладывай.

Его глаза озорно загораются.

— Посасывать твою шею.

Мои пальцы инстинктивно скользят к шее и веселье в его глазах исчезает, когда его взгляд следует за движением.

Его кадык дергается, когда он с трудом сглатывает.

— Иза, я думаю… — Его голос прерывает звук сообщения. Кряхтя от разочарования, он его читает. — Черт возьми, я надеялся, что он это не сделает, — говорит он себе.

— От кого это?

— Мой друг пару месяцев назад сдавал комнату. Я надеялся, что она еще свободна, но нет. — Он кладет телефон на колени и скрещивает руки, напряжение, которое он испытывал в течение нескольких дней, возвращается.

— Что-нибудь слышно от твоих родителей? — Осмеливаюсь спросить.

Он качает головой, глядя в окно.

— Они не звонят мне, Иза. Они рады, что я больше не их проблема.

Я пытаюсь придумать, о чем бы еще поговорить, о чем-нибудь, что выведет его из ступора, но внезапно он вздыхает и поворачивается ко мне.

— Мне очень жаль, — говорит он. — Я не должен был жаловаться тебе.

— Все в порядке. Когда твои родители выгоняют тебя, тебе позволено жаловаться.

— Да, но… ты имеешь дело со всем этим дерьмом со своей семьей, а я дуюсь, потому что мне восемнадцать и я должен начать заботиться о себе. — Он небрежно ударяется головой о подголовник позади себя. — И взломать эту флешку…. Я просто очень хотел бы это сделать. Это становится так неприятно. Коды доступа мне уже начали сниться.

Я заставляю себя отрастить пару женских яиц и беру его за руку.

— Я знаю, что это стресс. Вот почему тебе нужно перестать так сильно беспокоиться об этом.

— Не такой стресс, как у тебя. Я просто хочу сделать это, чтобы я мог, не знаю, дать тебе надежду во всем этом безумии. Я хочу, чтобы тебе не приходилось так сильно волноваться, и чтобы ты почувствовала себя в безопасности. Я хочу, чтобы ты, — он пожимает плечами, — снова была счастлива. Я скучаю по твоей улыбке.

— Я все еще улыбаюсь, — говорю я, но внутри все, о чем я могу думать, это «ого, это самая милая вещь, которую я когда-либо слышала».

— Не так сильно, как раньше. — Он начинает поглаживать мою ладонь пальцами. — Я вижу, что это тебя утомляет.

Я вздрагиваю от его прикосновения. Это восхитительно приятно, как растопленный шоколад, взбитые сливки и посыпка.

— И наоборот.

Его губы растягиваются в кривой улыбке.

— Я думаю, мы должны сделать что-нибудь веселое в эти выходные. Нам обоим определенно не помешало бы немного повеселиться.

— Конечно. Я не против. — Подождите? Это свидание? Или как друзья.

Боже!

Прежде чем я успеваю вдуматься в это, мой телефон вибрирует в подстаканнике. Я нажимаю кнопку чтения вслух.

— Сообщение от неизвестного, — произносит автоматический голос через динамик. — Игра началась.

Я вцепляюсь в руль.

— Что, черт возьми, это значит?

— Понятия не имею. — Гнев горит в его глазах. — Но меня действительно тошнит от этого дерьма. Кто бы это ни был, надеру ему задницу, когда найду.

— Что, если это Ханна?

— Тогда я позволю тебе надрать ей задницу. Я должен был позволить тебе сделать это на прошлой неделе. Просто не хотел, чтобы у тебя были неприятности.

Он вздыхает, а затем возится с моим телефоном до конца поездки в школу, нажимая кнопки и бормоча что-то себе под нос. К тому времени, как я припарковываю машину, он выглядит так, словно хочет разбить его о приборную панель.

Что касается меня, то я — комок нервов, беспокойство жжет меня со всех сторон, когда я повторяю сообщение. Время игры? Что это значит? Это угроза? Угроза для чего?

Как только я переступаю порог школы, я получаю ответ. Почти все прекращают то, что делают и таращатся на меня. Я начинаю съеживаться позади Кая, гадая, что происходит, когда замечаю бумаги в руках людей и сотни разбросанных по полу.

Я наклоняюсь, чтобы поднять одну из них одновременно с Каем. Он начинает читать одновременно со мной.

— Нет, Иза, не читай это, — бормочет он, выхватывая бумагу из моей руки.

Но уже слишком поздно. Я уже достаточно прочитала. Это статья о преступлении моей матери с ее фотографией внизу. И в углу страницы скопирована моя фотография, сделанная в парке в тот день, когда мы играли в баскетбол с Кайлером. Вспышка, которую я видела… Теперь это имеет смысл… Кто-то сделал фотографию.