Год короля Джавана

Ориэль и впрямь выжил. Но прошло целых два дня, прежде чем он пришел в себя достаточно, чтобы быть в состоянии допросить пленников. По настоянию Полина, он должен был сделать это в присутствии всего Совета, специально для этого собравшегося в малом приемном зале. Перед тем, как начать допрос, Ориэль торжественно заявил, что не строил никаких планов убийства Ситрика, не рассматривал его как своего соперника, а также не помнил, чтобы использовал против того магию.

— Хотя, вероятно, сам того не сознавая, сделал это для самозащиты, — заключил он, извиняющимся жестом вскинув перевязанные руки. — Целители не имеют права отнимать жизнь у других людей, но инстинкты выживания порой берут верх. Клянусь вам, на нас напали без всякого предупреждения, прямо на лестнице, и стражники явно намеревались убить нас обоих, как они убили сэра Гэвина.

Порезы на руках и на щеке Ориэль исцелил, едва лишь вновь смог пользоваться своей магией, однако повязки оставил, чтобы защитить нежную кожу… а также, чтобы напомнить слушателям о своих способностях.

Димитрий обратил на это внимание, незаметно стоя у стены за спиной у Альберта, ибо присутствовать сегодня приказали всем тем, кто стал свидетелем этого ужасного происшествия. До сих пор в словах Ориэля он не уловил ни тени лжи, и все-таки в них звучала какая-то странная нотка. Он нагнулся, чтобы шепотом проронить пару слов Альберту на ухо, и в этот момент Удаут приказал ввести первого пленника. Кивнув, Альберт передал Полину все сказанное Димитрием.

Сперва допрашивать пленников должен был лорд Джеровен как представитель королевского правосудия, а Ориэлю надлежало лишь с помощью чар истины помешать стражникам лгать. Первый из них, по имени Болдуин, рассказал собравшимся сумбурную историю, как ему сказал некто — он не помнил точно, кто именно — будто сэр Гэвин собрался убить Ориэля. Они с товарищами бросились на лестницу, чтобы помешать ему… Нет, Ситрика он при этом не заметил. Но Гэвин оказался куда лучшим фехтовальщиком, нежели они ожидали. Им удалось свалить его, но лишь ценой жизни нескольких товарищей, — а затем внезапно капитан приказал им убить и самого Ориэля. Однако в тот самый миг, когда Болдуин бросился на него с мечом, Ориэль сделал что-то странное, у Болдуина в мозгу вспыхнуло ослепительное пламя, и внезапно он осознал, что должен не убивать Ориэля, а, наоборот, защищать его против своих же товарищей.

После этого все смешалось. Вспышки света, боли, затем кто-то вырвал у него меч из онемевших пальцев, связал его… Он даже не понимал толком, что происходит. Он до сих пор ничего не понял.

Выслушав Болдуина, советники принялись недоуменно перешептываться. Стражник, похоже, старался говорить чистую правду, — Ориэль подтвердил это, равно как и то, что попытался управлять сознанием этого человека, чтобы защититься от остальных нападающих… Но было ясно, что до истинной подоплеки этой истории они пока еще не докопались. Болдуин согласился, что в воспоминаниях его зияют прорехи, и объяснить этого он не в состоянии, хотя на коленях клялся королю, что никогда не замышлял против него предательства.

Весь дрожа, он сел на подставленный стул и вывернул шею, опасливо наблюдая за Ориэлем, который приблизился к нему со спины. Лицо его исказилось, когда Целитель опустил ему на плечи перевязанные руки.

— Я не причиню тебе зла, — прошептал Ориэль, большими пальцами касаясь шеи стражника. — Теперь расслабься. Ты не понесешь наказания, если действовал против собственной воли.

Болдуин покорно закрыл глаза, и Целитель склонил голову. Прошло несколько долгих минут, и наконец Ориэль глубоко вздохнул и поднял глаза.

— Сир, доказать я этого не смогу, однако похоже, именно Ситрик поработал с сознанием каждого из стражников, внушив им некоторые убеждения и команды, ослушаться которых они не могли. В основе истории лежало то, что якобы Гэвин задумал меня убить, а они должны этому помешать… Однако вторая команда была такова, что едва лишь Гэвин погибнет, им надлежит наброситься на меня. Я уверен, что второй пленник скажет нам, будто лично слышал, как Гэвин клянется меня убить… что он устал от Дерини, которые набрали слишком большой вес при дворе, что они мешают королю и влияют на здравость его суждений. Прошу простить меня, сир, но именно таковы будут слова стражника. Вы сами убедитесь в этом, когда начнете допрос, даже до того, как я коснусь его хотя бы пальцем. Если угодно, я готов даже выйти из комнаты.

Возможность мятежа со стороны Ситрика неприятно поразила собравшихся и заставила их обратиться к Рану, бывшему хозяину Дерини, однако Ран со всей искренностью отрицал участие в заговоре и без тени колебаний заявил, что никаких подобных приказов Ситрику не давал. Ориэль подтвердил, что тот говорит чистую правду, и теперь внимание советников вновь вернулось к Целителю. Похоже, среди слушателей много было тех, кто в душе соглашался с высказываниями, приписываемыми покойному Гэвину.

— А что за магия убила Ситрика? — спросил Полин, сменив тему разговора.

— Что вас интересует, милорд? — уточнил Ориэль.