Год красного дракона

Солнце еще за горизонтом, но уже полностью рассвело, и окрестности оглашают утренние птичьи трели. Температура воздуха чуть ниже нуля, под ногами тонко хрустит ночной ледок. Наше появление, конечно же, сразу заметили, и в нашу сторону через толпу, держась за руки, направились Сергей Петров и его старшая жена леди Мадлен. Ника помахала им рукой, и эта счастливая пара ответила нам улыбками. Мадлен, кстати, беременна на таком сроке, что живот под паркой уже заметен, но двигаться еще не мешает.

- Приветствуем вас, друзья! - сказал младший прогрессор, по очереди пожимая руки мне, Нике, ее бойфренду Мишелю и Зине. - Вы как раз вовремя. Солнце вот-вот взойдет.

И в этот момент на сколоченную из бревен и досок сцену поднялись Сергей Петрович Грубин и отец Бонифаций.

- А что они будут делать? - тихонько мне в ухо прошептала меня Зиночка.

- Т-с-с-с!!! - ответила я. - Сейчас сама все увидишь.

Не успела я это сказать, как верховный шаман Аквилонии, развернувшись лицом на восток, воздел к небу руки и заговорил сочным голосом, от которого у меня по коже побежали откормленные мурашки:

- О Солнце, народ Аквилонии зовет тебя! Лучезарное светило, по воле Великого Духа обогревающее и освещающее Землю, приди и озари наши дома и поля! Даруй нам свет и тепло, благослови наши труды! Одари нас обильными плодами земли, здоровым приплодом животных, и многочисленным потомством - наших женщин!

И вот ведь что интересно: никакой усиливающей аппаратуры или магических заклинаний при этом не использовалось, но слова великого шамана были прекрасно слышны даже в самом дальнем углу этой площади. Люди, вслед за своим шаманом повернувшись лицами в сторону восхода, повторяли его слова и жесты. Особенно старательны были женщины-аборигенки. У некоторых из них в нагрудных рюкзаках-слингах попискивали младенцы, а другие держали детей постарше за руку.

И вот, когда первый луч солнца брызнул над гребнем холма на том берегу Гаронны, окрестности огласились радостными криками, а женщины стали поднимать навстречу солнечному свету своих отчаянно голосящих отпрысков. Солнце пришло - и это значит, что жизнь продолжается и все будет хорошо. Мне как магу Разума и без всяких специальных манипуляций было видно, какой огромный социальный прогресс претерпело местное общество трудами его Основателей. И это касалось не только аборигенок, которые хорошо были заметны в толпе, но и выходцев из цивилизованных времен, включая и двадцать первый век. Та же Мадлен, которая сейчас с блаженной улыбкой подставляла лицо лучам восходящего солнца, за два с половиной года изменилась и внутренне похорошела настолько, что, наверное, не узнала бы себя прежнюю. И тут же я поймала взгляд ее мужа: он с нежностью любовался на свою вторую половину. Вообще-то таких половин у него целых десять, но это совершенно неважно...

Но вот радостное возбуждение, овладевшее толпой при появлении первых лучей солнца, немного утихло, и место товарища Грубина на возвышении занял примас Аквилонии падре Бонифаций. Он сказал, что Солнце нужно чтить и уважать, ибо Великий Дух создал его прежде других сущих вещей, чтобы оно служило всем прочим его созданиям в качестве источника тепла и света. Так уж заведено Творцом, что есть время для холода и время для тепла, время для сева и время для жатвы, время познавать истины и время претворять в жизнь задуманное. Сейчас время веселья - радуйтесь, люди!

Следующим снова заговорил верховный шаман Грубин. Он сказал, что пришло время свадебных торжеств, а потому счастливые невесты, уже согласовавшие брачный вопрос в Женсовете, могут подводить к отцу Бонифацию своих суженых, чтобы тот от имени Великого Духа захомутал их узами Гименея. Сказать честно, про аквилонские брачные обычаи я прежде только слышала, но никогда не наблюдала их воочию.

Грянул марш Мендельсона, и первый брачующийся комплот - Ольга Николаевна Романова с двумя местными девушками-собрачницами и избранником в военном мундире - направился к падре Бонифацию. Я поискала в толпе взглядом Александру Федоровну: та стояла с каменным лицом, поджав губы, очевидно, сдерживаясь из последних сил, чтобы не закричать. Экс-император, напротив, выбором дочери был вполне доволен. Вполне очевидно, что жених мадмуазель Ольги, несмотря на свою относительную молодость, в аквилонском государстве не на последних ролях, и недовольство экс-императрицы объяснялось лишь ее классовыми и национальными предрассудками.