Год красного дракона

И в тот момент, когда я вскрыл пакет и прочел содержавшиеся в нем бумаги, мой командирский чемоданчик сообщил, что в него поступила верифицированная информация о том, кому мы завтра на рассвете будем отвешивать свою пролетарскую ненависть, измеренную тоннами бомб и количеством пусков самонаводящихся ракет. Все цели до единой находятся в полосе ответственности Северного и Северо-Западного фронтов и Краснознаменного Балтийского флота. Четыреста двадцатый и четыреста двадцать первый бомбардировочные полки, укомплектованные самолетами Ил-28, в течение дня совершат по три-четыре вылета, атакуя штабы, склады и транспортные узлы на временно оккупированной советской территории. В свою очередь, четыреста тридцать второй и четыреста тридцать третий бомбардировочные авиаполки получили приказ навести ужас и террор на акватории Балтийского моря - от Копенгагена до восточной части Финского залива, за исключением шведских территориальных вод. Мы должны беспощадно топить все обнаруженные орбитальной сканирующей сетью транспортные и боевые корабли, без различия их национальной принадлежности. Никого из наших там сейчас нет, а остальных не жалко. Даже со шведами приказано не церемониться: уже были случаи, когда их эсминцы атаковали наши подводные лодки, защищая морскую торговлю с Германией. А это значит, что все они должны пойти на дно!

- Ну наконец-то! - сказал майор Барсуков, когда узнал о приказе. - Всю жизнь мечтал, и вдруг сбылось...

И точно так же отреагировали его товарищи, которые добровольцами отправились на нашу войну, но, вместо того, чтобы водить в атаки боевые воздушные корабли, были вынуждены потратить целый месяц на работу инструкторами. И теперь все вместе - и мы, и они - возьмем с немецко-фашистских захватчиков плату кровью... А потом пройдет еще немного времени, и никто из нас не будет помнить, кто тут из сорок первого, а кто из семьдесят шестого года - это и называется боевым братством.

10 сентября 1941 года, 10:05 мск, Пуцкий залив, линкор планетарного подавления «Неумолимый», главный командный центр

Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский

Утро десятого сентября выдалось для солдат и офицеров тыловых служб германской группы армий «Север» даже не томным, а страстным. С первыми лучами солнца в воздухе над Ригой, Даугавпилсом, Елгавой, Резекне, Вентспилсом, Валгой, Валмиерой и Шауляем появились краснозвездные реактивные двухмоторные бомбардировщики ранее неизвестной немцам модели. Двести шестьдесят второй «мессершмитт» в апреле сорок первого года первый раз⁵ поднялся в воздух (пока еще с поршневым мотором) - и тут вдруг в Прибалтике на немецкие головы обрушивается такой ужас с небес...

При этом ни один из тех, кому довелось пережить бомбежку, не спутал двадцать восьмые Илы с моими «Шершнями»: ничего общего ни во внешнем облике, ни в тактике применения. Впрочем, и того, что отвесили немцам подчиненные товарища Голованова, тем, надо сказать, хватило за глаза. Взяв в бомболкжи полную нагрузку в три тонны, Ил-28 без особых проблем долетал до любой точки Прибалтийского ТВД, вдребезги разносил там все, что указано в задании, и возвращался не в Монино, а на передовой оперативный аэродром «Северный» под Смоленском. Там заранее создали запасы бомб и реактивного топлива, разместили автотранспорт вместе с персоналом, а самые незаменимые люди, авиатехники и вооруженцы, вылетели туда из Монино на двух «дареных» товарищем Брежневым самолетах Ан-10...

К 1976 году эта машина была подчистую списана из «Аэрофлота» по причине высокой аварийности (из ста двенадцати выпущенных самолетов разбилось четырнадцать), но еще не до конца утилизирована. Правда, энергооболочка проворчала, что причиной большинства катастроф были не конструктивные недостатки самолета, а значительно меньший, чем в ВВС, уровень подготовки экипажей и наземных служб, которые к началу семидесятых годов привыкли работать с «паркетными» са-монетами, перелетающими с одного бетонированного аэродрома на другой такой же. А «Антей» (Ан-10 получил это прозвище задолго до Ан-22), вылетая с первоклассного аэродрома, приземлялся, как правило, в такой дыре, куда опасаются соваться даже черти. При посадке на наскоро выровненную грунтовую площадку экипажу и пассажирам приходилось опасаться за свои зубы и языки: столь сильной могла быть тряска при посадке или взлете с полосы типа «стиральная доска». А вибрация как явление вредно не только человеческим организмам, но и ответственным конструкционным элементам, поскольку от него в металле развиваются вредные усталостные трещины, концентрирующиеся в предсказуемых местах.