Год крысы

С тяжелым сердцем ехала Ксюша в указанное агентством загородное поместье. Потому что горький это хлеб, господа, — в богатом доме прислуживать… Только издали кажется, что там шальные деньги сами в руки идут, да плюс еще шоколадные конфеты с потолка в рот сыплются. А на деле все совсем не так…

Но к счастью, хозяева оказались людьми на редкость хорошими. Хоть и богачи. Ксюша полюбила их с первого взгляда.

Хозяин — банкир и трудоголик. Он вырос в маленьком городке где-то на Урале и всего в жизни добился сам. Поступил в университет, потом в аспирантуру… Потом занялся финансами. Преуспел… Сейчас у него денег — тьма-тьмущая! А он остался таким же простым и упрямым человеком. Любит, когда у всей семьи есть возможность собраться за столом… Картошечку любит с малосольными огурцами…

И хозяйка дома — очень, очень хорошая. Когда-то была настоящей красавицей! Да и сейчас остается очень, очень красивой. Красивой и немного несчастной. Она всю свою жизнь посвятила мужу и сыну. И когда-то была им очень нужна. Но вот теперь… Теперь сын вырос и стал независимым, ему досаждает мамина любовь и опека. И муж… Муж конечно ее любит… И жалеет… Но он работает по двенадцать часов в сутки. А вернувшись домой, продолжает просматривать какие-то сводки и графики… В доме кухарка и горничная, если нужно, приедет шофер, — потому что так положено, у всех друзей-банкиров так. И красивой жене банкира положено проводить время в праздности: коротать долгие одинокие дни в четырех стенах своей золотой клетки, вдвоем с телевизором и бутылкой сладкого «Бейлиса».

Сынку их лет шестнадцать. Хороший такой парнишка, упрямый и напористый. Очень похож на отца. Учится в элитной гимназии и учится изо всех сил. Чтобы суметь без папиных денег поступить в самый лучший университет. И в дальнейшем — всего в жизни добиться самостоятельно. Так отец его настраивает. И поблажек не дает, держит в черном теле. Потому что хочет, чтобы из сына получился настоящий человек. Больше всего в жизни и тот и другой не любят, когда кто-то посторонний начинает вслух связывать будущую судьбу сына с деньгами отца…

К Ксюше все они отнеслись по-человечески. Отвели ей миленькую светлую комнату рядом с комнатой больной, предложили пользоваться всеми удобствами большого поместья, настояли, чтобы она питалась за одним с ними столом… А главное, старались, чтобы Ксюша чувствовала себя как дома, понимая, как трудно молодой девчонке оказаться среди чужих людей далеко от родного очага.

Ксюша бойко взялась за работу. Переставила все по-своему в комнате у больной. Чтобы с ее кровати открывался красивый вид на сад за окном, а в телевизоре, наоборот, это окно не отражалось. Чтобы все лекарства были под рукой, но в глаза бы не бросались и не создавали атмосферы больницы. Чтобы кнопка звонка была в досягаемости и так далее. Может быть, все это и мелочи, но ведь вся наша жизнь, по сути, складывается из мелочей…

Больная старушка, мама хозяина дома, всю жизнь прожила в маленьком городке, работала, не покладая рук до самого своего инсульта, и теперь изводилась оттого, что стала всем обузой. До Ксюши она страшно страдала от своей беспомощности и стеснялась лишний раз попросить стакан воды. А Ксюшу она как-то сразу полюбила… И доверилась ей… А доверившись — успокоилась. А спокойствие — это главное для больного в ее положении.

Перемена в состоянии больной не укрылась от глаз хозяев. Их взгляды, направленные на Ксюшу, с самого начала были доброжелательными и приветливыми. И тут и вообще потеплели… И все вокруг и вообще стало хорошо!

И вот тут-то, когда все вроде бы утряслось и вошло в свою колею, Ксюша вдруг с беспокойством почувствовала, что ее лицо помимо воли начинает жить своей жизнью и вытворять всякие опасные штуки!

Когда Ксюша только появилась в доме, хозяин, как правило, ужинал наспех, одним глазом глядя в газету, и торопился поскорее уйти в свой кабинет. Но с каждым днем ужин все больше и больше затягивался, разговоры за столом становились все более и более интересными, то и дело хозяину приходила в голову неожиданная мысль открыть бутылочку хорошего вина… Он оживлялся, начинал рассказывать что-нибудь забавное, вспоминать свою молодость, друзей, шутки, проказы…

Разгорячится хозяин, раскраснеется, плечи расправит, весело смотрит на Ксюшу, глаза блестят. А потом вдруг встанет у окна, задумается, глядя на декоративный японский садик во дворе… Переворошит волосы, повернется и вздохнет глубоко:

— Ах, Ксения, Ксения! Цены ты себе не знаешь!

Потом спохватится, подойдет сзади к стулу жены, на лице которой застыла фальшивая улыбка, и виновато приобнимет ее за плечи.

И Ксюше нужно бы скромно согласиться, или улыбнуться приличной улыбкой, мол, оценила вашу шутку, или заговорить о чем-то постороннем… А у нее на лице вдруг появляется радостно-глуповатое выражение: «Да-да! Не знаю! Да и откуда мне знать?» И глаза то открываются широко, то начинают хлопать доверчиво и наивно! Мрак!