Год лемминга

– В-третьих, я требую безусловной поддержки с твоей стороны во всем, что касается собственно расследования и возможных действий Санитарной Службы по его окончании. Притом я не могу сказать сейчас, какого рода действия будут адекватными, поэтому будь готов к любым… разумеется, в том случае, если я соглашусь взять эту тему. Информационное прикрытие – раз. Это главное. Весьма вероятно – какие-то специальные меры в рамках социальной терапии, включая свежайшие экспериментальные наработки. Это два, и не мотай головой. Вообще любое содействие по первому требованию, вплоть до огневого, если понадобится… На всякий случай считай, что я сказал это не для красного словца. Мне нужен тыл, и моим тылом будешь ты.

– А не слишком ли? – спросил Нетленные Мощи.

Малахов пожал плечами:

– Если ты не согласен, значит, любовь не состоялась…

– Ладно, согласен. Это все?

– Нет. В-четвертых: полное невмешательство в расследование обстоятельств гибели вашего математика… Филин его фамилия, я не ошибся? Расследование будут вести мои люди, а на нарушение служебной этики мне плевать. Придумай сам, как это обеспечить организационно.

– Хм, – Нетленные Мощи с сомнением качнул головой. – Полагаешь, это перспективно?

– Не знаю, – отрезал Малахов. – Я не логик, я в лучшем случае интуитивист. Если мне кажется, что надо действовать так-то и сяк-то, я буду действовать так-то и сяк-то. Вот и все.

– Согласен. Еще что-нибудь?

– Там будет видно. А пока, – Малахов с отвращением повертел в пальцах свой бокал и выплеснул из него остатки на цементный пол, – попроси, чтобы нам подали коньячку поприличнее, что ли.

– Само собой! Двадцатилетний годится?

– Сойдет. И заодно что-нибудь от изжоги…

4

Дискета оказалась забитой под завязку – пять с прицепом гигабайт сведений о всех случаях немотивированного суицида, имевших место с апреля прошлого года, расположенных в хронологическом порядке, из них шестьсот килобайт унылого канцелярита – по две страницы убористого текста на каждого усопшего. Типично ознакомительный текст плюс результаты осмотра на месте. В большинстве случаев – фотографии мест происшествия, часто трехмерные и довольно качественные, реже – короткие теле, иногда – протоколы опроса свидетелей. Более подробную информацию, включающую в себя следственные материалы и кое-какие наработки экспертов, Нетленные Мощи обещал передать не позднее завтрашнего утра, и, если он этого не сделает, я начну капризничать и надувать щеки.

С этой злорадной мыслью я сел за просмотр файлов.

Антиабстинентная таблетка, принятая час назад, вряд ли уже успела подсобить моей печени истребить весь содержащийся во мне спирт, но голова оказалась сравнительно ясной. Читать все подряд я, естественно, не стал – бегло просмотрел начало и несколько кусков, наудачу выхваченных из середины. Ничего особенно душещипательного в них не содержалось, не сравнить с тем ощущением, которое я испытал, впервые выехав на самоубийство в составе бригады «Скорой помощи», – долго потом не мог забыть лицо повесившейся женщины и свой невысказанный безответный вопрос: «Зачем? Ну зачем же?!..»

Кто знает. Записка – губной помадой на зеркале – ничего толком не прояснила: «А пошли вы все…» – с конкретным указанием адреса. Больше ничего.

Мы-то остались на месте, вот в чем дело. Это она ушла. В никуда.

Чем дольше я читал, тем большим уважением проникался к «летучему отряду» Нетленных Мощей. Если информация с мест в ряде случаев страдала расплывчатостью (как всегда бывает, когда люди не понимают толком, чего от них хотят), то работа по столице и окрестностям была выполнена предельно качественно: емко, точно, по существу. Бери и работай. Наверняка в более подробную базу данных скрупулезно занесены все известные вехи жизни жертв суицида, включая вес и рост при рождении, оценки по поведению в первом классе и сведения о прививках от коклюша.

– Мя-а-ау!

Где это?

За дверью. Побитый кот жалуется на жизнь. И почему-то именно мне. Нашел время и объект.

Я велел компьютеру найти вчерашний случай на шоссе и не очень удивился тому, что двое разбившихся психов оказались далеко не последними в списке – за ними нашлось место еще для полутора десятков самоубийц. Их я оставил на потом, а пока внимательно просмотрел то, что видел вчера своими глазами.