Год людоеда. Игры олигархов

Для вас, конечно, представит серьезное испытание узнать горькую, но полноценную правду о человеке, с которым вы столько лет бескорыстно прожили вместе, но нам кажется, что в раскрытии его тайной, простите меня, сугубо порочной и криминальной жизни давно настала необходимость. Одним словом, уважаемая, мужайтесь! — Нестор внимательно и вдумчиво всмотрелся в лицо слушательницы, цвет его одутловатого лица при этом изменился от желтого к пунцовому. — Если вас интересует компромат, которым мы располагаем, то мы готовы представить вам целый архив документов, убедительно доказывающих, что ваш муж — опасный преступник, виновный во многих злодеяниях, в том числе и в гибели вашей сестры, ее мужа и детей. Вы извините, за ради Господа, что я так на вас все оптом вываливаю, но, поверьте профессионалам, время, как говорится, не терпит. А для начала давайте посмотрим то, что называется «хоум видео». Запускай, Илья Титанович!

На экране одного из мониторов возникло несколько обнаженных мужских и женских тел. Представшие Кумировой в большинстве своем оказались переплетены в различных хитроумных композициях на фоне искусственных гротов и пальм. На пластиковых столах, да и просто на кафельном полу мерцали разнокалиберные бутылки, дымились шашлыки и гордились своей зрелостью заморские фрукты. Объектив камеры продвинулся вперед к краю бассейна и коснулся воды цвета медного купороса. Там, на покрытом кафелем дне, сквозь серебристо-изумрудную воду можно было различить довольно крупного и полного мужчину с острой бородкой и очень смуглую, вполне изящную женщину, очевидно мулатку. Несмотря на водную рябь, Клеопатра Зиновьевна сразу поняла, в чем состоит обоюдорадостное занятие этой пары. Узнала она, конечно, и участников: это были ее законный супруг, Игорь Семенович Кумиров, и отвергнутая Игорем Семеновичем подруга их сына Сашеньки, мулатка легкого поведения Наташа Бросова.

«Идиотка, слепая курица! — Клеопатра чувствовала, даже видела, как ее лицо заливается сквозь пудру густым кармином. — Я не должна выдавать этим подонкам свое состояние! Зачем они компрометируют Игоря? Какая же я была дура! Сколько же он за эти годы… А все эти поездки! И эту шлюшку он же сам приказал Сашеньке бросить и никогда не вспоминать. Что он, ревновал ее? В какой же грязи я живу! Что они хотят: поссорить нас, развести? Как я обойдусь без Кумирова? На что буду жить? Неужели для меня это главное? Может быть, я просто с собой покончу? Или с ним? Интересно знать, а меня оправдают? Я вроде бы слышала какую-то историю, когда одну женщину, довольно зверски казнившую своего мужа за измену, признали невиновной?»

Изображение остановилось на самом откровенном кадре.

— Я понимаю, уважаемая Клеопатра Зиновьевна, ваше теперешнее состояние. Вне всяких сомнений, увиденная вами сейчас съемка — страшный, нечеловеческий удар, и в самое, понимаешь, бескорыстно любящее женское, так сказать, сердце. Это ведь буквально смерти подобно — узнать истинный облик человека, с которым связана лучшая часть жизни. К тому же общие дети… — Лицо Нестора стало огненно-рыжим, а глаза воспалились. Казалось, он сейчас заплачет. — Простите нас, если сможете, но у нас имеется для вас еще кое-какая информация. Илья Титанович, стартуй, голубчик!

На другом мониторе возникла голова бизона: она двигалась, продираясь сквозь ветки. Масштаб головы стал уменьшаться, и ее продолжением предстала человеческая фигура, бегущая среди деревьев. На экране начался хаос: очевидно, камера искала другой объект. Вот объектив уперся в странный инструмент, в котором Клеопатра узнала арбалет, похожий на тот, что висел в суздальском особняке ее мужа. Оружие держал мужчина в охотничьем костюме. Господи, да это же опять ее Кумир! Охотник с улыбкой прицеливался в отслеживаемую лишь им одним дичь. Экран заполнил наконечник стрелы, который внезапно исчез. В объективе пронеслись неопознаваемые лесные виды и вдруг возникла человеческая фигура с нахлобученной бизоньей головой. В левое плечо человека вонзилась арбалетная стрела, — он продолжал двигаться, но уже не бегом, а несколько рассеянно, словно во сне, и, наверное, был на грани обморока, но держался из последних сил. Тело человека вдруг сотряслось, словно его ударило током. Кумирова различила стрелу, которая пронзила жертву в правой части груди и пригвоздила к березе.

Женщина ощутила себя в оболочке умирающей жертвы и очутилась вдруг в полной темноте. Провал в небытие длился недолго. По крайней мере, так считала Клеопатра. Во всяком случае, ей казалось, что она тотчас пришла в себя, хотя все окружение представало перед ней словно через полиэтиленовую, несколько влажную пленку — обычно такую вешают в ванной.

— Отставить, Илья Титанович! — Резкий, несколько истеричный голос Нестора еще ближе подвинул женщину к реальности. На экране застыло кровоточащее тело. — Извините, уважаемая Клеопатра Зиновьевна, такая уж у нас работенка. Может быть, прервать?

— Может быть… — немного сонно повторила Кумирова вслед за хозяином проклятого фургона. — Это не монтаж?