Год людоеда. Игры олигархов

— Что пердишь-то своим хлебальником? — Шалманбеков заслонил лицо от вони, которая неслась из утробы глухонемого. — На тебе сотку, больше и не проси! Все равно не дам! А то ты перепьешься и дело не сделаешь. Только смотри у меня, говна никакого не покупай, а то назавтра ослепнешь на оба глаза, и тогда с тебя толку будет как с козла молока! Иди к своим клушам, отрыдай с ними за упокой по полной программе!

Глава 9. Воспоминания о сто первом

Игорь Семенович решил все-таки поесть в ресторане. Его «лексус» дерзко отчалил от поребрика, заставляя расступаться, словно льдины в акватории, наученные горьким опытом за годы перестройки «жигули», «москвичи» и прочие не престижные модели. Кандидат в губернаторы Санкт-Петербурга сам не раз замечал, что некогда модные бандитские «восьмерки» с массовым появлением на отечественных дорогах серьезных иномарок стали выглядеть, как много лет назад одна из первых моделей инвалидной коляски по сравнению с теми же ныне доисторическими «ЗИЛами» или «ЗИСами».

Сегодня Кумиров выбрал «Метрополь». Здесь они когда-то обедали всей своей ныне безнадежно поредевшей командой, собранной покойным Мстиславом, с которым Игорь до сих пор продолжает вести мысленные беседы, спорить, даже скандалить, чего, в общем-то, никогда, кажется, не позволял себе при жизни Самонравова. Умел Славик так едко осадить оппозицию, что ни у кого уже не зарождалось ни малейшего желания продолжать с ним полемику. Остер был на язык, покойник, но и жесток, буквально беспощаден!

Кумиров запарковал автомобиль на стоянке у «Гостиного двора» и, опекаемый двумя охранниками, направился в ресторан. Как здесь все изменилось за эти годы! Да! И лет тех не вернешь, и людей! Тогда он знал почти всех постоянных клиентов заведения. А где они сейчас? За границей, в тюрьме, в могиле. В могиле-то, пожалуй, больше всего. Где знаменитый на весь мир еврей-махинатор? Жестоко зарезали на собственной не менее знаменитой даче! А кореец-каратист, чья «охранная» фирма «курировала» гостиничный бизнес? Изрешетили из автоматов на престижной международной выставке туристического сервиса! А урка-легенда, суматохинский авторитет Лазарь Вершков? Взорвали в собственном противоракетном бункере! Селекция, как называл это Самонравов. Кстати, он ничуть не испытывает к покойному зависти и злобы. Что было, то было!

Игорь заказал себе «швепса», рюмку «Наполеона», пару салатов на усмотрение официанта и три порции киевских котлет: это была его слабость, да и память о тех временах, когда даже одна порция фирменных котлет — да что там, сам визит в ресторан составлял для него ответственное событие. Помнится, в самом начале девяностых, когда они уже начинали всерьез раскручиваться, а страну еще не насытили харчами и боеприпасами, в «Метрополе» объявился культ брусники. Действительно, буквально все блюда имели составную часть из этих северных ягод: и горячее, и закуски, и, конечно, выпечка, к которой Кумиров всегда испытывал постыдную слабость (сто тридцать килограммов неспортивного веса!). Кто-то, видимо, тогда неплохо поднялся на этом урожае, а вот кто, жив ли он теперь?

«Конечно, киевские котлеты — не особенный деликатес, — подумал Кумиров. — Для кого-то, пожалуй, сие блюдо может означать символ плебейства. Но что делать, — мы только на одну четверть своего большого тела дворяне, а остальное в нас — пролетарско-крестьянское, так что извините за вкусы!» Игорь дал знак рукой своим охранникам, некоторых официант усадил за соседним столиком, чтобы они тоже пообедали, не стесняясь в своем выборе. Впрочем, охранники уже знали, что их шеф зорко следит за заявленным меню и позже обязательно использует случай вернуть свои затраты.

Начиная еду, бизнесмен вспомнил еще один забавный эпизод. Обычно Славка оплачивал общий счет, причем каждый еще заказывал что-нибудь с собой, мотивируя дармовщину заботой о жене и детях. Кумиров, конечно, нисколько не отставал от коллектива, но вот однажды один из их постоянных официантов, позже уехавший в Чехию, имея к Игорю особое расположение, шепнул ему: «Ты здесь лучше не ешь». — «А почему?» — насторожился образцовый едок, ожидая подвоха. «Тряханет». Человек в форменной одежде козырнул и учтиво отошел к другим клиентам. «Из чего же они, паршивцы, готовят?» — подумал ближайший соратник Самонравова, улыбнулся и продолжил обильную трапезу.

С Кумировым не произошло ничего дурного ни тогда, ни позже, — мужчина полагал, что за годы рядовой советской жизни он настолько закалил или загубил свой организм солянкой и беляшами, что для него уже вряд ли могут составлять опасность любые яды общепита. К тому же он регулярно употреблял спиртное, а во время плотной еды делал это строго обязательно, что, по его мнению, являлось самым надежным заслоном от большинства отравлений.

Итак, он остановил свой выбор на Никандре с безобидной кличкой Электрик. С ним его знакомил еще Мстислав, уведомляя, правда, о том, что этот братуха в состоянии применить свое виртуозное мастерство против кого угодно — лишь бы платили!