Год Людоеда

— Слышал, и немало, — откликнулся Весовой. — Честно тебе признаюсь — даже не знаю, чему во всех легендах про этого человека-оборотня и верить. По крайней мере, мне столько раз сообщали о его смерти, что этих известий хватило бы на целый взвод. А он, оказывается, снова всплывает и опять кого-то крошит.

— А это правда, что он никого из свидетелей не оставляет в живых? — Морошкин смотрел на Весового снизу и различал лишь уже посиневший со времени утреннего бритья подбородок.

— Здесь, мне кажется, дело обстоит не совсем так. У меня сложилось впечатление, что он старается все сдирижировать таким образом, чтобы люди, которые соберутся в месте проведения акции, в любом случае подлежали ликвидации. — Если бы Станислав мог пойти на большую откровенность, то, пожалуй, сознался бы в том, что не раз прикидывал возможность встречи со Скунсом и был бы не прочь с ним поработать. — Ну, то есть берет на себя роль не банального убийцы, а в каком-то смысле — орудия провидения.

— А он действительно умеет предвидеть все нюансы и все, что ни случится, даже самые фантастические случайности, использует в своих интересах? — Павел попытался глянуть на свой перевязанный живот, очевидно сетуя, что оказался не способен просчитать действия бандита. — Ведь именно из-за этого никто не может подстроить ему ловушку?

— Да, об этом сложено немало песен. Говорят, когда он за стол садится, то сразу прикидывает все плюсы и минусы на случай непредвиденной свары. Например, если перед ним лежит вилка, то он оценивает, как по ней ударить, чтобы она могла принести ущерб противнику. Сидит на стуле и прикидывает, как вместе с ним упасть, чтобы следом ногами стол через себя перебросить. Ну и так далее. Словом — компьютер, а не человек.

— Мне тут еще прогнали такую телегу, что этот Скунс, мол, и в самом деле не человек, а экспериментальная модель. — Пальцы юноши сплелись на груди; он, конечно, очень переживал за свое будущее и скорее всего расспросами об убийце со странной кличкой просто отвлекал себя от ужасных мыслей. — Не то оживленный мертвец, запрограммированный учеными, не то полуробот с электроникой вместо мозгов.

— Ой, да в городе сейчас полно всяких маньяков! — воскликнул санитар неожиданно юным для его лет голосом. — Сгружайте, Станислав Егорович, вашего сынулю. Дальше я сам покачу.

— Понял, Борис. — Стас плавно, повторяя заученные движения санитара, переправил юношу на каталку. — Вот так, брат! Давай там, держись! Я тебя здесь подожду. Может быть, вместе по домам поедем?

— Да не беспокойтесь вы, ничего с ним не произойдет! — странным образом оборвал Весового Борис и с какой-то непонятной агрессией втолкнул каталку в распахнутый грузовой лифт. — Ой, Корней Иванович, а вы разве сегодня не в морге?

— А ты, Боренька, хотел человечка прямо ко мне везти? Погоди, он еще не отмаялся! — доброжелательно отозвался из кабины малого роста мужчина с неандертальским лицом: его лоб так навис над глазами, что они смотрели по-медвежьи. На Корнее поверх белого халата был надет ватник, а на ногах — валенки с калошами. — Людей-то всех посокращали, вот и приходится трубить многостаночником. Вы, если провожатый, то здесь посидите — наверх не положено.

— Да я знаю, мужики. Вы уж там скажите, чтобы с ним поаккуратнее: парень первый раз в такую историю попал. — Стас остался стоять по другую сторону раздвижной металлической решетки и застекленных дверей, которые с дружеской, как могло показаться, улыбкой закрыл неторопливый служитель морга. — Если там что-то надо, так намекните — все будет, только бы нормально зашили.

— У нас этого не требуется: полис имеется, значит, лечись на здоровье! — совсем уже ласково произнес Корней, голос его при этом постепенно удалялся под скрежет металлических механизмов: лифт, надрывно кряхтя, пополз вверх. — Лучшие хирурги, а получают гроши! Ни бинтов, ни йода! До чего доходит: жмуриков кухонным инструментом обрабатываем!

Слово «кухонным» Корней произнес с ударением на второй слог. Стас отметил, что это, кажется, придало некоторую одомашненность суровой, в общем-то, фразе, и даже представил себе, как мелкий человек со смешным лобастым лицом тужится около заиндевевшего тела со столовым ножом и рыбной вилкой. Фантазируя, он наблюдал за днищем лифта, но вскоре в поле его зрения остался лишь черный шланг, свисающий под кабиной. Весовой отстранился от лифта и подумал, что надо бы позвонить Соне и как-то подготовить ее к случившемуся. Он приблизился к застекленным дверям с табличкой «Мужская травматология» и заглянул внутрь: в коридоре стояло несколько Кроватей с больными, но никого из персонала не было видно. «Отлучились», — подумал Весовой и осторожно, чтобы не побеспокоить травмированных людей, приоткрыл дверь и вступил внутрь. Рядом со входом стоял стол дежурной медсестры, а на нем — телефон. Стас набрал нужный номер, но к аппарату никто не подходил. «Спит, наверное, так сегодня умаялась», — улыбнулся Весовой и положил трубку.

* * *