Год Мамонта

Фрика приподнялась, неловко выбралась опять в проход, и, шаря палкой перед собой, передвинулась к первому ряду. Она села рядом с Редо — то есть, ей казалось, что рядом, а на самом деле Редо пришлось быстро передвинуться, чтобы она не приземлилась ему на бедро, не наступила бы ему на ногу, не ударила его ненароком своей палкой по коленной чашечке. Три раза в неделю в течении четырех месяцев все это повторялось и, возможно, Фрика давно поняла, что к чему, и теперь намеренно изображала некомпетентность. Ритуалы сближают.

— Как здоровье вашей жены? — спросила она.

— Замечательно, благодарю вас. Весной она бывает особенно сварлива, и это ее всегда очень молодит, такая вот странность! Надо бы ее выпороть, да все руки не доходят. А как ваше здоровье? Странное на вас сегодня платье.

— Служанка милостиво мне его одолжила. Вам не нравится?

— Не знаю, не уверен. Но, вроде бы, оно на вас… э… в общем, не коротковато ли? Да и в ширину не так.

— Это ничего, примелькается. Сегодня, кажется, дневная проповедь?

— Да, но читаю ее, к сожалению, не я.

— Решили взять выходной?

— Мне его решили дать. Я отправляюсь в путешествие.

— О! Далеко?

— На север.

— Надолго?

— Возможно навсегда, но не уверен.

— Вы шутите.

— Нисколько. Новый священник принял дела. Он сметлив. Еще будучи дьяком, он скупал именем Храма какие-то земли, а потом на них что-то строили, и весь доход теперь пойдет в храмову казну, так что Храм не будет больше зависеть от милости прихожан. Хорошо это или нет, я не знаю.

— По-моему, плохо. Храм не должен заниматься предпринимательством.

— Сам Храм не должен. Но администрация Храма вольна делать все, что ей угодно. Администраторы — люди, кто лучше, кто хуже.

Помолчали.

— Наверное, путешествовать интересно, — сказала Фрика. — Я никогда не путешествовала. Все дворец да дворец. А сейчас, когда у меня появилась такая возможность, сами видите. Какой слепому толк от путешествий. Но нужно держать себя в руках, да. Я сегодня перебрала все свои платья и не нашла ни одного чистого. Пришлось у служанки просить. Заодно пришлось просить служанку уложить мне волосы. Я никому этого раньше не доверяла.

Редо промолчал. Волосы Фрики были уложены по моде мещанок, прогуливающихся в Озерном Парке в поисках женихов.

— Спасибо вам за Шилу, — сказала Фрика.

— Вам спасибо, — сказал Редо. — Девицу вы воспитали что надо.

— Вы меня упрекаете?

— Ничуть, наоборот, хвалю. Взбалмошная она у вас, но от многих других ее отличает то, что на нее можно положиться. Не подведет.

Помолчали.

— Не хочу я больше ни на кого полагаться, — сказала Фрика. — Прощайте, Редо.

Быстро она уходит, подумал он. Вовсе она не в Храм приходила, а ко мне. Может, попросить о чем-то, но так и не решилась.

— Благословляю вас, дочь моя.

* * *

Трудно слепому человеку переходить улицу в большом городе, даже в очень ранний час. Со всех сторон доносится до слуха шум карет, а эхо все путает — неизвестно, в какую сторону карета направляется, и видит ли тебя человек на облучке.

А куда идти — понятно. Весной солнце встает на востоке даже в Год Мамонта, и если левой щеке теплее, чем правой, значит, ты идешь более или менее на юг. Палка стучит по булыжнику, предупреждая прохожих о твоем приближении. Сточные канавы определяются по запаху, и их нужно сторониться. Ближе к окраине булыжник частично сменяется утрамбованной глиной, и изменяется качество эха — стены здесь сделаны либо из кирпича, либо из дерева, и эхо расплывается, вместо того, чтобы отскакивать, как от известняка и мрамора. Дома здесь ниже, и поэтому больше света. Грязи здесь больше, и сточную канаву определить труднее. Но вот уже и сама окраина, и застава, на которой стражники даже не подумали к тебе обратиться — спят, небось, или им все равно. Или это еще не застава? Впрочем, это не важно.

Путешествовать всегда интересно. Зрячего отвлекают всякие виды и ландшафты, и это здорово, зато слепой больше слушает и за какой-нибудь час начинает отличать загородных птиц на слух. Заодно вспоминается всякое, какие-то вроде бы ненужные знания вдруг всплывают и оказываются полезными. Например, раз дорога вроде бы мощеная, частично цементом, значит она — часть сети связующих культурные центры страны магистралей. Лет сто назад кто-то из великих князей, в содружестве с несколькими князьями не очень великими, начал это строительство дорог, по древним принципам. Завершено оно было Жигмондом, дядей Зигварда, а качество покрытия улучшено было Фалконом. А ветвь системы, соединяющая Астафию с югом, так или иначе ведет к Южному Морю.