Год Мамонта

— У меня здесь важное дело, не мешай, — вдруг сказал Зигвард по-артански. Волчонок вытаращил глаза. — Никто тебя здесь пальцем не тронет, а если тронет, я его прибью. Иди и ешь. Все.

Ошарашенный Волчонок последовал за расторопным слугой.

— Артанец? — спросил Ланс с неодобрением. — Простите меня, я не силен в языкознании, но мне показалось…

— Кто его знает. Дело вот в чем, Ланс. Позавчера я был Великий Князь, вчера я отказался от престола, сегодня я беглец и прошу у вас убежища.

— Вот оно что, — Ланс задумчиво посмотрел на Зигварда и сел в кресло. — Кто же теперь у власти?

— Тот, кто был у власти раньше.

— Фалкон?

— Да.

— Кошмар какой. Простите меня, князь. Сегодня вечером барон Бейтс дает бал. Ваше присутствие было бы лестным для всех.

* * *

Волчонку очень понравилось на балу. Все дамы ему лучезарно улыбались и предлагали сласти. А потом некий пожилой мужчина с седой бородой рассказал ему несколько захватывающих историй из жизни древних. Все были очень вежливы с этим мужчиной, и Волчонок решил, что это местный князь.

Волчонка уложили спать в апартаментах старосты. Зигвард обещал ему, что скоро придет. Волчонок не стал возражать — боялся, как бы Зигвард опять не заговорил с ним по-артански.

* * *

— Ну так вот, князь, — сказал Ланс, когда они снова оказались в кабинете. — Я очень сожалею, что должен вас огорчить. Попробуйте это вино — замечательной выдержки.

Зигвард пригубил вино. Действительно, замечательно.

— Вы не можете позволить мне здесь остаться, — предположил он.

— Не могу, князь. У нас тут много высокопоставленных и выдающихся лиц, и положение наше здесь несколько двусмысленно. Ссыльные живут вперемешку с отдыхающими. Неугодные вместе со скрывающимися. Два князя. Много баронов. Фалкон и Рядилище притворяются, что не знают, а мы притворяемся, будто думаем, что они не знают. Это всех устраивает, включая наш весьма несерьезный гарнизон. Но ваше присутствие здесь, как бы мы его не скрывали, станет известно везде. Абсолютно везде. И это вызовет скандал. И Фалкон, готовый нас терпеть, будет вынужден принимать какие-то меры хотя бы только для спасения собственного престижа. Он будет вынужден официально объявить о существовании Колонии. Это поставит в неудобное положение и его, и нас. А человек он мстительный. Славы нас защищать не будут. Мы платим очень большую дань конунгу, а Зодчий Гор, говорят, выстроил ему дворец, но защищать нас они все равно не будут. Поэтому, князь, я очень…

— Да, я понял, — сказал Зигвард. — В общем, я это предвидел. А что насчет Волчонка?

— Он может остаться. Симпатичный паренек. Очень понравился Зодчему Гору, а ему как раз нужен ученик. Он всех детей в Колонии перебрал, ни один не подошел. У него у самого дочь есть, и несмотря на то, что она явно пошла в отца, Гор человек старообрядный, и верит, что хорошим зодчим может быть только мужчина. Может, он возьмет Волчонка. А если нет — тут у нас и кузнецы, и фермеры, и портные. Лишние руки никогда не мешают. Вся славская знать приезжает сюда за покупками. Колония нынче в моде.

ГЛАВА ПЯТАЯ. КШИШТОФ

Почти месяц ушел на путешествие к Северному Морю. Пересекая славские земли по диагонали, Зигвард много повидал и основательно померз. В последний день пути началась вдруг неожиданно оттепель, и дороги стали непроездными и непролазными. Во второй половине дня Зигвард увидел наконец море, а к закату, проскакав несколько часов вдоль прибоя и разозлившись из-за холода и безлюдья, обнаружил военный лагерь.

Палатки стояли как попало, стреноженные кони выглядели сердито, вояки жгли костры. Вид путешественника не произвел на них никакого впечатления.

— Вечер добрый, — обратился Зигвард к первому попавшемуся воину. — Где ваш конунг? Мне нужно с ним поговорить.

Воин равнодушно пожал плечами. Зигвард ждал. Воин, увидев, что Зигвард не уходит, еще раз пожал плечами.

— Видишь вон ту палатку? — сказал он, с отвращением помешивая палкой в походном котелке. — Вон там. Где лошадь срет. Вот там он, наверное, и есть, ежели до сих пор не утопился. Иди, скажи ему, что надоело нам тут торчать. Холод совершенно собачий. Артанцы не дураки, чтоб сюда соваться в такое время. А мы дураки, ну вот и сунулись. Викам еще ничего, вики народ привычный, а я коренной слав, мне в это время положено на печи лежать, пряники жевать, над женой издеваться.

Зигвард направил коня к палатке. Двое высоких и статных ухаря у входа посмотрели на него мрачно.

— Убивать конунга пришел? — спросил один из них. — Дело хорошее.

Второй ухарь засмеялся. — Да, — сказал, — мрачные у вас, виков, шутки. Как раз по погоде.

— Ты его палкой по башке, палкой, — сказал первый ухарь.

Второй ухарь зашелся хохотом, схватясь за живот.

— Заткнитесь вы там! — донесся голос из палатки.

— Вот, проявляет признаки жизни, — сказал ухарь-вик. — Стало быть, предыдущая попытка была неудачной.

Второй ухарь сел на песок и стал от смеха икать.