Год Мамонта

Удивительно, как все лжепророки и бессовестные имитаторы начинают именно с лягушек или рептилий, подумал Хок. Млекопетающие часто вообще отсутствуют в их репертуаре. Изначальное Учение, которые они все имитируют, как умеют и понимают, намного стройнее, надо отдать должное жадным попам. Но, конечно, Фалкон не зря их не трогает, этих комедиантов — пока что. Чем больше эта темная, нищая публика верит шарлатанам, показывающим чудеса, тем меньше она ходит в храмы, и незыблемое когда-то влияние монотеизма слабеет год от года. Мудрый Фалкон не забывал заодно следить, чтобы священников подкармливали, и не жалели средств. В один прекрасный день можно будет запросто показать на какого-нибудь жирного попа, который давно не верит ни в Создателя, ни в Спасителя, а если и верит, то скорее как в конкурента, показать пальцем на лоснящиеся щеки, огромный живот и жирный зад, и сказать — вот кто виноват, посмотрите, люди, на этого лицемера, он вам про Создателя говорит, а сам ворует, причем ворует ваши же деньги! Обжирается, сволочь, за ваш счет! И влияние храмов исчезнет навсегда. Да, с уважением подумал Хок, Фалкон знает, что делает.

Не досидев до конца, он вышел в вестибюль. Давки уже не было. На выходе его остановил один из охранников Форума.

— Стой, — сказал он совершенно автоматически, очевидно в сотый раз за вечер. — За вход платил?

— Очнись, — брезгливо ответил Хок.

— О! Прошу прощения, господин мой. Я вас не узнал.

— Не узнал, — проворчал Хок. — Не узнал он, видите ли.

Охранник вытянулся и мелко задрожал. Он был на голову выше Хока и в полтора раза тяжелее. Но все охранники в городе, и не только они, испытывали ужас при мысли о возможности вызвать недовольство Хока, всесильного и справедливого соратника Фалкона.

В особняке Фалкона слуга, не задавая вопросов, подал Хоку кружку с вином.

— Он занят? — спросил Хок.

— Принимает двоих, — ответил слуга. — Нищего музыканта и жадного попа.

Не все музыканты были нищими, и не все попы жадными, но народ очень восприимчив к словосочетаниям, которые ему каждый день повторяют.

Хок не обиделся. Фалкон знает, что делает, а его, Хока дело, не было очень срочным. Собственно, совсем не срочным, если вспомнить о другом деле, о котором лучше не вспоминать. Но Фалкон вспомнит обязательно. Великий Князь Зигвард был упущен во второй раз. Правда, вторая ошибка была связана с первой, и их можно было объединить в одну большую ошибку, за которую Хок уже получил нагоняй. Но все-таки.

В приемной сидел еще один человек, маленький и тощий, лет двадцати восьми. Хок подмигнул ему, и молодой человек ответил ему неуверенной улыбкой с долей развязности.

Тем временем Фалкон разговаривал в своем кабинете с музыкантом, а священник ждал. Таким образом священнику давали понять, что музыка, хоть и легкомысленный жанр, все же намного важнее дурацких суеверий. Надо было еще и колдуна сюда какого-нибудь, подумал Фалкон, тогда бы поп понял, что и суеверия разные бывают.

— Так в чем же состоит твоя идея, милейший? — спросил он учтиво, даже ласково.

— Да вот, — объяснил музыкант, — если, к примеру, струнные… лютни или лиры… играют, к примеру, мелодию, а рожок, значит, играет контрапункт, получается фуга. Это такой вид музыкального произведения.

— Я знаю, что такое фуга, — сказал Фалкон спокойно.

— Да? — музыкант удивился. — Знаете?

Фалкон кивнул.

— Ну, тогда что же… да… — продолжал объяснять музыкант, — я тогда, чего-то… эта… но вот представьте себе тогда, господин мой, что в это же самое время медные… типа трубы и горны, ту-ту-ту такие, типа… тоже играют, но не основную мелодию, а некоторые ее части, подчеркивая таким образом некоторые места. Пусть грубо, но подчеркивая. Ту-ту. Получается очень торжественно.

— Торжественно — это хорошо, — сказал Фалкон. — Я люблю, когда торжественно. — Он действительно любил, когда торжественно. — Но что же дальше?

— Дальше? — музыкант опять удивился и даже слегка растерялся. — Ну, можно еще, чтобы в это время пели хором. Или подпевали.

— Так. Ну-ну?

— Ну-ну? Ну-ну. Ну, у меня есть несколько… — музыкант взъерошил волосы, — … э… набросков, что ли. Как это должно все звучать. На, там, не знаю, праздненстве или торжествах. Но, видите ли, господин мой… где их столько найти… чтобы все приехали одновременно, отрапортовали, отрепетировали, отыграли. Им где-то жить надо. Чем-то питаться. И так далее.

— Да, надо, — согласился Фалкон. — То есть, тебе средства нужны.

— Страсть как нужны, господин мой.

— А покажи-ка наброски.

— А?

— Наброски покажи.

Музыкант смутился.

— Что, вот прямо сейчас?

— Да. Они у тебя с собой?

— С собой, а как же… вот только…

— Что?

— Они у помощника моего. Он там сидит, в приемной. Собственно, он и сочиняет. Наброски.

— А ты просто играешь?

— Как могу. Упрощенно.

— Ну, позови его сюда.

— Да зачем же, господин мой. Ведь они у него на бумаге написаны, а вы ведь… там нотная грамота.

— Я знаю нотную грамоту, — спокойно ответил Фалкон. — Зови его сюда, зови.