Год обмана

Теперь мне и вправду было понятно. Во-первых, стало ясно, почему он врал ее папаше насчет метро. Во-вторых, зачем прятался от телохранителей. А самое главное, что дело тут было, разумеется, совсем не в Марине. Дело-то было в самом пацане. Право выбора, о котором он говорил, он хотел сохранить отнюдь не за нею. Естественно, он думал о самом себе. Все правильно. Своя задница всегда дороже.

– Ну что, еще по портвейну? – спросил я.

– Да, пожалуй, хватит.

– Определился, кто за него отвечает?

– Думаю, да. Это скорее всего…

В этот момент в туалете раздался дикий крик.

«Получилось, – подумал я. – Надо вызывать „Скорую“.

* * *

В следующее мгновение в комнату внесли корчащееся тело. Оно издавало жуткие стоны и отборную матерщину. Тело принадлежало дембилю.

– Он сам решил прыгнуть, – объяснил один из «ассистентов». – Валерка уснул, пока мы пробовали, и рука с унитаза упала. А он как раз в этот момент прыгнул. Сказал, что покажет нам всем как надо Родину любить.

После осмотра, во время которого дембиль страшно ругался, мы пришли к выводу, что он сломал себе ногу. Всякий раз как мы к ней прикасались, он дико выл и обзывал нас ужасными словами.

– Надо снять с него брюки, – предложил кто-то из «ассистентов».

– Пошел ты! – закричал дембиль. – Я что, в больницу в трусах поеду?!!

– Тогда придется их резать, – сказал кто-то еще. – Вдруг там открытый перелом.

– Хотя, крови вроде не видно, – отозвался третий.

– А вдруг она просто от шока не бежит. Так бывает. Сосуды сужаются.

– Снимайте их, блядь, скорее! – испугался дембиль. – Хули вы встали? Подохну тут с вами, придурками!

Никто не знал, как стянуть с него штаны, не потревожив его ногу. Посовещавшись, решили держать его на весу и тихонько стягивать. Для этого пришлось вынести из комнаты спавшего на полу бойца. Потом вынесли все стулья. Потом стол. Когда выносили стол, бутылки с него попадали. Он никак не проходил через дверной проем.

– Тут совсем чуть-чуть не хватает, – сказал тот призывник, который вызвался прыгать первым. – Сантиметра два. Может быть, снимем дверь?

– Я подохну, пока вы ее снимете! – в ужасе закричал с дивана дембиль. – Вызывайте «Скорую»!

Мы оставили стол у двери и подняли дембиля с дивана. В горизонтальном положении стянуть с него штаны оказалось почти невозможно. К тому же здоровой ногой он очень ловко пинал нас в лицо. Кто-то предложил перевернуть его вверх ногами. Несмотря на то, что где-то внизу он продолжал страшно ругаться, звенеть упавшими на пол бутылками и хватать нас за ноги, дело теперь пошло на лад. Вскоре он лежал на диване в сиреневых трусах и громко матерился. Нога у него распухла как бревно, однако крови нигде не было видно.

– Слава Богу, закрытый, – решили мы, но на всякий случай залили перелом водкой: кто-то сказал, что лучше продезинфицировать.

– Ну, и как я буду теперь здесь лежать? – неожиданно тихо спросил дембиль. – Диван, блин, насквозь мокрый.

Через полчаса приехала «Скорая», и его увезли. Хорошо, что у них оказались с собой носилки.

* * *

Когда мы вышли на улицу, было уже почти утро. Солнце еще не появилось из-за домов, но птицы орали как угорелые. Ночью прошел дождь, и теперь асфальт блестел черными лужами. Сергей шумно втянул воздух и улыбнулся.

– Люблю, когда так пахнет. Свежестью. Москва утром – чистый кайф!

Я тоже вздохнул поглубже.

– Да уж. Особенно когда людей нет.

Он взглянул на меня и засмеялся:

– Ну и видок у тебя!

– Ты лучше на себя посмотри, – вяло огрызнулся я.

– Пойдем пешком, – предложил он. – Тут ведь недалеко.

– Кому как. Мне, например, еще через полгорода тащиться.

– Да пойдем. Останешься у меня ночевать. У нас две комнаты для гостей пустуют.

– Ну, пошли. Все равно дома есть нечего.

– Я тебя накормлю.

– Пошли, пошли. Слушай, а что твоей матери скажем?

– Она живет в другой стране.

– Понятно.

– И приезжать не собирается.

– Я понял. Вопросов нет.

Утро действительно было чудесное. Воздух казался таким легким, что временами мне чудилось – вот-вот и я улечу. Впрочем, скорее всего, так казалось из-за сумасшедшей ночи.

«Нельзя так много курить, – решил я. – Или надо перейти на легкие сигареты».

– Смотри, – сказал Сергей. – Листья на деревьях появились.

– Точно, – отозвался я. – Теперь везде попрут. Весна, блин.

Из-за поворота, позвякивая, выкатился трамвай.

– Ты смотри, как он рано. Ну и жизнь, должно быть, у этих трамвайщиков. Куда он едет в такую рань?

– А знаешь, как я познакомился с Мариной? – сказал Сергей.

– Как? – словно бы нехотя спросил я.

– В трамвае.

– Да ты что? – я разыграл притворное удивление.

Так иногда делаешь, чтобы ничего не сказать, но все-таки узнать, что будет дальше.

– Правда. Я убегал от своих охранников и прыгнул в трамвай. Он как раз трогался с остановки.

– Чего ты от них все время бегаешь?

Он запнулся и посмотрел на меня.

– А за тобой следили 24 часа в сутки, когда тебе было семнадцать лет?

Я на секунду задумался и вдруг очень ясно представил себе этот ужас.

– Наверное, ты прав. И что случилось в трамвае?

– Я не знал, как заплатить за проезд. Там были какие-то штучки на окнах, но я не понял, для чего они.