Год обмана

Поднимая ветви смородинового куста в поисках мячика, я случайно взглянул в ту сторону, где сидела Марина со своими друзьями. Светящийся шар давал света ровно настолько, чтобы видеть их лица. Все остальное исчезало в непроницаемой темноте. На черном фоне светился круг улыбающихся лиц, кроме которых во всем мире ничего больше не существовало. Я застыл на месте, позабыв про Мишкин мяч, как будто мне открылось что-то самое важное. Эти обращенные друг к другу лица светились настоящим золотом. Они поворачивались, сближались, раскачивались словно были совершенно независимы, словно им не требовалось никакой поддержки, и они могли вот так свободно парить в темноте, улыбаясь друг другу, кивая, временами на мгновение исчезая и потом вновь расцветая неизвестно откуда в этом золотом сиянии.

– Спасибо, что приехал, – сказала Марина, когда все ее друзья уже сидели у меня в машине. – Мишка вчера целый день про тебя спрашивал.

– Мишка? – сказал я.

– Он любит, когда ты приезжаешь.

– А ты?

– Я?.. – она на секунду замолчала. – Я тоже.

– Вам не страшно тут одним оставаться?

– Скоро привыкнем.

Она зябко поежилась под курткой.

– Холодает, – сказал я.

– Ничего, сейчас печку затопим.

Из машины кто-то постучал по стеклу.

– Смотри, – сказала Марина и рассмеялась.

Я повернулся. Длинноволосый Рамиль прижал лицо к стеклу, и его губы расплющились как у негра. Он скосил глаза и несколько раз чмокнул стекло этими вывороченными губами.

– Придурки, – смеясь, сказала Марина.

– Любовь! – прокричал Рамиль приглушенным голосом. – Любовь!

– Водитель, – прогудел из темноты Репа. – Поехали. А то под трибунал отдам.

– Придурки, – повторила Марина.

– Вот у меня тут триста баксов, – сказал я.

– Не надо. Я не могу их взять.

– Почему?

– Я не могу их взять у тебя.

– Именно у меня?

– Я не могу их взять, Миша.

– Водитель, – снова загудел Репа. – В какой части службу несете?

– Поезжай, – сказала Марина. – Они все равно не дадут поговорить. Я тебе потом как-нибудь все объясню.

В темноте я почти не видел ее лица.

– Ты уверена?

– Да, я уверена. Но все равно, большое спасибо.

Она привстала на цыпочки, и по щеке у меня скользнул легкий летящий поцелуй.

– Ты чудо, – шепнула она.

* * *

На следующий день я отправился навестить Сашу-Мерседеса. На переднем сиденье у меня лежал журнал с фотографией Шумахера на обложке. Гонщик стоял на пьедестале с сияющим лицом и поливал публику шампанским из огромной бутылки. На такую фотографию Саша должен был пойти как щука идет на хорошую блесну. Все, что мне оставалось – лишь аккуратно подсечь и потом наблюдать как рыба засверкает чешуей в воздухе.

Моей старой знакомой на прежнем месте не оказалось. Должно быть, она все-таки не смогла нести бремя Сашиных налогов. Ничего не поделаешь. Каждый выживает в одиночку. По крайней мере, я успел ей хоть как-то помочь с теми десятью баксами. Надеюсь, они ей пригодятся.

Я прогулялся между прилавками и почти сразу наткнулся на бывший магазинчик Ильи Семеновича. Сомнений у меня просто не возникало. Все окна были обклеены плакатами. На каждом постере красовался болид той или иной команды. Этот Саша явно помешался на Формуле-1. Журнальчик мой должен был сработать на сто процентов. Знал бы Шумахер, для чего может пригодиться его фотография.

Как только я вошел внутрь, от прилавка на меня посмотрело удивительно знакомое лицо. Я где-то встречал этого человека, но где и при каких обстоятельствах – так быстро я вспомнить не мог.

– Слышь, мужик, – сказало лицо. – Где-то я тебя раньше видел.

– Такая же история, – ответил я.

– Радиатор у тебя сильно знакомый.

– В смысле?

– Мордально я тебя вроде помню, а вот кто ты – ну хоть убей… Ты не в Борзе служил?

– Где?

– В Читинской области.

– Нет. Там я точно не служил.

– Блин, да что такое! – чертыхнулся он. – Ну, вот вертится в голове! Может, этим летом в травматологии вместе лежали? Первая Градская больница, а?

– Нет. Я в другой больнице лежал. Хотя тоже в травматологии.

– Точно не в Первой Градской?

– Сто пудов.

– Блин! Где же я тебя видел?.. Может, у Николай Николаича?

– Да нет. Я даже не знаю, кто такой Николай Николаевич.

– Подожди! – его лицо неожиданно просветлело. – У тебя машина есть?

– Есть.

– Где она?

– На стоянке, у входа на рынок.

– Пошли!

Он поднялся из-за прилавка.

– Куда?

– Машину твою смотреть.

– Зачем?

– Пошли, я тебе говорю. Там разберемся.

– Эй, Киря! – крикнул он в сторону приоткрытой задней двери. – Хорош мозги колупать! Иди сюда. Поработай немного.

Из подсобки показался бритоголовый Киря. Хмуро посмотрев на меня, он плюхнулся на стул за прилавком. Кожаная куртка у него на поясе подозрительно оттопыривалась.

– Сейчас мы с тобой все выясним, – сказал мой «старый знакомый». – Пошли, посмотрим на твою тачку.

– Вспомнил! – сказал он, как только мы подошли к машине. – LandRover девяносто второго года. Специальная модель для сафари. Усовершенствованная коробка передач. У тебя в салоне, кажется, над водительским сиденьем обивка немного отодралась.

От удивления я не знал, что сказать. Я все еще не мог вспомнить этого человека.

– Ты ведь Михаил, точно?

– Ну да… только…